Иногда оно светится - Алиса Акай

Это было рождение вечера. Небо уже стало блекло-серым, как стекло окна в зимний день, утратило глубину и цвет. Оно уже выглядело не как огромный купол, а как тусклый дисплей, на котором нет ничего кроме серой пелены статических помех. На такое небо можно смотреть часами — пока не появится резь в глазах и пока окончательно не растает, полускрытый горизонтом, огненный мазок заходящего солнца.

Красивое небо, еще не обожженное закатом и не затопленное ночью — безбрежное внутреннее море, вечно спокойное, безмятежное, бесконечное. Звезд еще нет, но, если присмотреться, видна усеявшая небо серебряная пыльца, легкая, на которую, кажется, можно подуть — и она снегопадом посыплется вниз, укрывая землю и море ровным призрачным свечением.

В такое время лучше всего устроиться на узком карнизе, свесив ноги вниз, в пустоту, и чтоб рядом была бутылка не старого еще вина, и чтоб в руке дымилась сигарета и чтоб до рассвета можно было сидеть, протыкая низкое ночное небо дымными копьями табака, думая под мерное ворчание холодных и сердитых волн о том, о чем раньше не было времени толком вспомнить.

Не хватало только луны. Чтоб ее уютный шар висел над водой и стелилась от него мерцающая тропа, ведущая прямо в небо. Бесконечная дорога, вечный путь. На который хочется встать и идти по нему, не оглядываясь и уж тем более не оборачиваясь. Потому что когда идешь в таком золотом свечении, оборачиваться и не захочется. Жаль, у этой планеты нет ни одной, даже самой маленькой луны.

Я сидел на карнизе в тот момент, когда тревожно запищал терминал. Писк этот был неприятен, тонкий и вибрирующий, колющий острыми электрическими иголочками прямо в мозг.

Сигнал дублировался на наручный пульт, укрепленный на предплечье, но где бы я ни находился, в метре от него или на другой стороне планеты, терминал пищал все равно. Но это случалось редко.

Секунд пять я позволил себе сидеть, прикрыв глаза и делая вид, что сигнал обращен вовсе не ко мне, что это просто причудливая и фальшивая нота в оркестре весенней ночи, которая вот-вот затихнет, растворится в плеске волн. Я мог и не подходить. Терминал выполнит все сам, он куда умнее и быстрее человека, особенно в таких делах, но сигналы приходили не так уж часто.

Значит, надо заняться этим лично.

Я с сожалением выкинул сигарету, отхлебнул вина и зашел в комнату. После прохладного и свежего ночного воздуха здесь было душно, но духота эта в чем-то была даже приятной, уютной. Беспокойными разноцветными светлячками перемигивались огоньки на панелях, оранжевые, синие, белые и красные точки. Их пульсация была тревожной, нервирующей… — я позволил себе еще секунд десять думать о постороннем, устраиваясь в кресле — идущей в резонанс с человеческим биоритмом.