Он слышит это, хотя в комнате — тоже снежно-белой, вмещающей только койку, — один. Впрочем, привык и к такому.
…В Силльских горах вечная метель. Заметает все дороги, включая ту, по которой бывший капитан «Ласарры» попал в неизведанные горы. Ему просто повезло: Тери, чуть не погибший на Диких Холмах из-за собственного любопытства, твердо решил отдать долг. Хотя, казалось бы, зачем им, непостижимым горным, помнить о долгах перед одичалыми жителями Морского Края?
Проезжая через кордон мимо двух еще более грузных и мрачных пиролангов, Тери не сказал ни слова, но стража без вопросов пропустила выше. Оказалось, этот народ давно не карабкается «перевалами храбрецов». Пироланги пользуются незаметными тросами и подвесными кабинками, просят часовых поднять или опустить, так, что об этом вряд ли возможно узнать. А еще…
«Мы обычно не говорим меж собой, Багэрон Тайрэ. Мы молчим. Молчим друг другу в голову».
Это тоже сказал тогда Тери, точнее, не сказал.
— То есть, вы вправду все читаете мысли?
Они едва ступили в небольшой, чуть шире кладовки, хлипкий ящичек, вынырнувший из сугробов, и сели на подушки. На вопрос пироланг кивнул. Грубое лицо изобразило улыбку, обнажились крупные зубы. Отталкивающее зрелище, но бывший капитан «Ласарры» привык.
«Я тебя предупреждаю. — Тери посерьезнел. — Там, куда мы идем, все будут молчать. Переводить первое время буду я, потом научишься сам, это быстрое уменье, меня ведь ты уже понимаешь. А пока постарайся не давать сородичам слушать, о чем молчишь. О… тех, кого ты покинул, о ком жалеешь. И о себе. Понимаешь? Ты должен быть отрешён. Твоя тан должна быть ледяной. Нет. Железной».
Тайрэ запомнил это слово. Оно помогло и взглянуть в глаза посвященным, и молчать с ними, и вынести операцию: когда срезали гнилое мясо, когда ломали кости, когда заменяли другими — крепкими, но мертвыми. Когда жегся расплавленный металл, выпуская тоненькие щупальца-сосуды, жегся — и тут же промораживал, врастая в плоть.
…Тайрэ повторяет слово и в эту ночь, лёжа в пустой комнате с чужими голосами. «Железный». Он чувствует: ему это подойдет.
Так вскоре и окажется.
…А его молчание никто не услышит, как не слышали никогда, — Ино это знал. Не слышат даже теперь, когда старый капитан вернулся к команде, а Тери — удивительный образец живости в своем строгом семействе — увязался следом, чтобы стать пиратом. Но, стоя вот так, вдвоем на палубе, Ино вроде бы все-таки услышал.
— А Тери научит нас всем этим штукам? — спросил он наконец.
