Ионе не надо было напрягать «перловку», чтобы вспомнить эти свои тошнотные сны с горящими «Уралами», киселём в пластиковой бутылке и улыбающимся Козлобородом – улыбающимся за минуту до того, как пулемётная очередь наложила на его спину аккуратный стежок…
– То-то же… – сказал Сам, понаблюдав выражение лица Ионы.
– Всё равно я уйду отсюда. Мы уйдём.
Сам улыбнулся отеческой улыбкой.
– Вы, дорогой мой Иона, все до единого сидите у нас под колпаком. Понимаешь? Администрация знала, что за контингент «отдыхает» в стенах, как ты говоришь, санатория, и принимала некоторые меры на будущее. Назови меня жестоким, но я бы назвал меня дальновидным: каждому из вас, каждому, Иона, всем до единого, наравне с профильным лечением основного заболевания давались препараты несколько иного направления. Все эти препараты во-первых, вызывают привыкание, и во-вторых, они… несколько… как бы тебе это сказать, чтобы сильно не огорчить… они несколько видоизменяют и подгоняют под себя психосоматику пациента.
– Твари! – не сдержался Иона.
Сам улыбнулся, развёл руками.
– Ну, ты уж, Иона, сразу прям так вот… Все мы твари, Иона, все. И мы, и вы, и все другие – все твари божьи, и в этом смысле мало чем отличаемся от любой другой твари. Разве что нас господь якобы возлюбил, непонятно за что, и возвысил, а в остальном прочем разве мы чем-то отличаемся от блох, хорьков, волков или глистов? Жрём всё, что шевелится, боремся за выживание, по-возможности гадим всем, кто не согласен с нашей жизнью и точно так же гадит нам, заискиваем перед хозяином, совокупляемся и снова жрём…
– Твари, – повторил Иона уже спокойно. – Но газом живых людей травить, как крыс – это что такое? Больных людей травить газом!
– Каким газом? – сморгнул Сам.
– Откуда я знаю, каким. Который пускали.
Сам посмотрел на Иону как будто с глубоким сожалением.
– Как далеко оторвался ты от реальности, дружок, – покачал он головой. – Санаторий, газ, убитый Козлобород… Непоправимо далеко. Жаль.
– Пожалел волк кобылу…
– Кофею хочешь?
– С метемпсихозолом? – усмехнулся Иона.
– Нет, с коньяком, – не уловил Сам. Потом резко поднял голову, уставился на Иону вопросительно: – Как ты сказал?
– Угадал, да?
– Метемпсихозолом? Ты это вычитал где или сам придумал?
Иона пожал плечами. Он начал уставать от дурацкого разговора, вдобавок снова распалялся желудок, которому давно пора было поесть и принять таблетку.
И тут Сам произнёс тихо и неторопливо, нараспев:
И смотрят жадно из тьмы и мрака,
