Илейна жалась ко мне, Норт спорил и горячился, а Джер глядел на меня и молчал, и я подумала: не пойдет. И я подумала: как я пойду без него? Кто мне поможет? Кто меня защитит? На кого ‑ единственного! ‑ я смогу положиться? Последний в Мире, кто помнит отца и Эрда. Последний, кто остался из Обсерваты, от прежней жизни... от жизни... от всего.
Я не хочу уходить из Мира. Я боюсь. Я не могу.
Я не могу остаться ‑ я поклялась, а здесь я не сберегу Илейну и Норта.
Мне очень хочется увидеть, какое море...
Мы с Джером ушли на обрыв ‑ в безлюдное место, где можно поговорить наедине. Где можно глядеть на утраченный мир и думать о том, что осталось.
‑ Странно, ‑ говорю я ему. ‑ Для отца Обитаемый мир был клеткой. Он страдал от того, что дела политики и войны накрепко привязали его к Обсервате. Он и тебя полюбил за то, что ты так яростно пробивался к Границе.
‑ Да, госпожа. Было. Только ведь тогда было и куда воротиться. А ныне уйти‑то уйдешь, а ворочаться некуда. Ты не гневайся, госпожа, ‑ говорит он, ‑ а в Нелюдьи я вам не подмога. Вы и с Нортом‑то наплачетесь, а со мной бы и подавно.
‑ Почему?
‑ Убивать там нельзя, ‑ говорит Джер. ‑ Хоть малую зверушку убьешь а жив не будешь. А у меня‑то руки скорей головы: сперва бью ‑ потом думаю.
‑ Ты ‑ мой старый и верный друг, ‑ говорю я ему. ‑ Неужели теперь ты меня оставишь? Я боюсь, ‑ говорю я ему, ‑ я все‑таки женщина, Джер. Я всегда притворялась, будто не знаю страха, но это неправда, Джер, я очень боюсь!
То он глядел под ноги, а теперь посмотрел мне в лицо, и в его глазах была непривычная ласка.
‑ Не гневись, госпожа! Мне ведь с тобой расставаться, что душу терять. Авось не обидишься, коль напоследок скажу: всегда я тебя любил и на тебя радовался. И не иду с тобой, чтоб не сгубить тебя. Другой у тебя нынче защитник. Простишь мне дерзкое слово?
‑ Говори.
‑ Кровь кровью, госпожа, а плоть плотью. Ортан на тебя сразу глаз положил, он все для тебя сделает.
‑ Зачем ты мне это говоришь?
И он отводит глаза и отвечает грустно:
‑ Не свидимся мы с тобой боле, моя госпожа!
‑ Завтра мы уходим, леди Элура, ‑ негромко сказал мне Ортан. Он соизволил явиться к нам ‑ во второй раз за все эти дни ‑ и уселся рядом со мной. Как хозяин. Как будто имеет на это право.
‑ Мы готовы, ‑ сухо сказала Элура. ‑ Локаи были очень щедры, снаряжая нас.
‑ Нам действительно надо спешить, ‑ мягко ответил он. ‑ В пору Трехлунья нам надо быть далеко от Границы.
‑ Почему?
‑ Так надо. Я пока не смогу объяснить. ‑ Помолчал и сказал: ‑ Нам придется идти пешком. Ваши рунги здешние. Им нельзя в Сообитание.
