Погружение в бездны разума - Евгений Юрьевич Лукин

Предполагается, что человек, который вообще не имеет наклонности к мышлению, не может мыслить худо.

М. Е. Салтыков-Щедрин

Мирона Притырина я помню ещё долговязым застенчивым студентиком. Теперь это крупный бизнесмен — килограммов этак на полтораста. Ноги при ходьбе он разбрасывает в стороны, а руки держит несколько врастопыр, поскольку не может прижать их к туловищу. Осанка — величественная. Да и как иначе, с его-то нынешней корпуленцией!

Все эти детали облика выявились при личной встрече, предварённой внезапным телефонным звонком. Первым за десять лет.

— Ты мне нужен, — прямо сказал Мирон — так, словно мы с ним расстались вчера.

— Вернее, нужен мне не ты, — уточнил он, когда я, несколько, признаться, оторопелый, прибыл в его просторный офис. — С Ефимом Голокостом — дружишь?

— Н-ну… в общем… Да. Дружу…

— Тогда поехали.

— Куда?

— К нему.

И поехали мы к Голокосту.

Раньше он так по-хозяйски людьми не распоряжался. Почему я не обиделся и не послал его подальше? Ну, во-первых, давненько не видались, во-вторых, разобрало любопытство: зачем это владельцу торговой фирмы понадобился вдруг народный умелец?

При всей своей гениальности Ефим Григорьевич Голокост не то чтобы трусоват — нет, скорее он склонен к уважительному трепету перед хозяевами жизни. Вполне естественно, что Притырин поразил его своими размерами, статью и бесцеремонностью.

— Мысли читать?.. — осведомился Мирон.

К тому моменту, когда мы с ним ступили в квартиру Голокоста, я почти уже привык к новой манере речи моего бывшего сокурсника. Бизнесмен Притырин произносил лишь ключевые слова, а фразу в целом собеседник должен был достроить сам.

Задрав вдохновенно всклокоченную бороду, хозяин с восторгом уставился на огромного гостя.

— В каком смысле?

— В прямом.

Изобретатель-самородок уложил голову ухом на плечо и озадаченно поскрёб макушку.

— В прямом — нет, — с сожалением сообщил он, возвращая мыслительный орган в исходное положение. — Чтение подразумевает буквы… алфавит… Мы же, согласитесь, мыслим не в письменном виде…

На секунду Мирон запнулся. Но лишь на секунду.

— Ладно, — допустил он. — Читать нельзя. Слышать?

— Слышать можно.

— Прослушку установить?

— Почему нет?

— Сколько?

— Что сколько?

На крупном лице бизнесмена обозначилось недовольство. Не сумев достроить простейшую фразу, Ефим сильно упал в его глазах.

— Э-э… — вынужден был вмешаться я. — Речь, видимо, идёт о финансировании изобретения… машинки для прослушивания мыслей…