В трубке раздались короткие гудки. Баба Фрося смотрела на меня широко раскрытыми глазами, на её губах застыла нелепая улыбка.
– Что? – выдавила она и опустила глаза. – Что он сказал?
– Он на учёбе, – нашёлся я, – не может сейчас говорить…
Старого человека, по-моему, обмануть невозможно. Он только сделает вид, что не обманут. Мне кажется, баба Фрося всё поняла.
Если бы так можно было выразиться, сказал бы: «бабушкинское утро». Не успел я отключить телефон, как на дисплее нарисовалась моя бабушка.
– Здравствуй, сынок.
– Здравствуй, ба, – отвечаю.
– Не разбудила?
– Нет, уже встали. Завтракаем.
– Приятного аппетита. А что ж ты, сорванец, уехал, и ни слуху ни духу? Ни разу не позвонил. – Голос Лилии Степановны дрогнул.
– Бабуля, извини, пожалуйста. Не хотел вас тревожить, думал, может, устали от меня, – соврал я.
– Вот дурачок, – всхлипнула бабушка, – да что ж ты такое говоришь? Ну приедешь домой. Приедешь, я тебе дам…
Угрозы Лилии Степановны всегда меня смешат. Она так говорит, будто и впрямь по приезде домой меня ожидает такая взбучка, что сто раз подумаешь, ехать или нет. На самом деле при встрече бабушка забывает о своих грозных обещаниях и только гладит меня по голове да норовит расцеловать. Дети всегда после стариковских поцелуев утираются, а старики обычно обижаются. Но моя бабуля не обижается. Она так и говорит: все дети после наших старческих слюней утираются, чего на них обижаться, да мы и сами такими же были когда-то. Я же говорил вам, моя бабушка ещё тот философ.
– Бабушка, ты извини, я долго не могу говорить, тут Юрке кое-чем нужно помочь, – снова соврал я.
– Ну ладно, хорошо, не буду тебе мешать. Смотри там, будь осторожен.
– Пока, – сказал я и отключил телефон.
Баба Фрося сделала вид, что разговор мой не слышала, хотя мы с ней вдвоём сидели за столом.
– Так, ну что, Миша, пора и в дорогу, – предложила баба Фрося после завтрака. – Пошли на трассу, иначе ты и к Новому году не доберёшься до своей невесты. Вот тебе тормозок собрала. – Она протянула мне два пакета.
– Что ещё за тормозок? – удивился я, впервые услышав такое странное слово.
– Эт мы так паёк называем, – пояснила бабушка, – когда человек на работу идёт или в дорогу собирается.
– Это такой паёк? – рассмеялся я. – Два мешка? Да вы что, бабушка? Слон я, что ли?
– Тормозок в одном пакете, во втором – гусак.
– Кто? – оцепенел я. – Какой ещё гусак?
– Да ты не волнуйся, милок. – Баба Фрося махнула рукой. – Отличный гусак. Свежайший, я сегодня утром его зарубила, пока ты спал. Жирненький такой, просто загляденье. Отдашь хозяйке, она ему яблочек в попку напихает, – весело рассмеялась бабуля, – да в духовочке запечёт – пальчики оближешь. Это тебе на Новый год.
