Операция без наркоза | страница 45
Я больше не нашел слов, которые можно было сказать солдату. Но сам много раз вспоминал то, что видел, и меня почему-то больше всего трогал гриб, который ежик нес. Этот гриб говорил о будущем. Он и предназначен был для будущего. Для несостоявшегося будущего ежа…
И себя я успокаивал теми же словами, что сказал в тот момент солдату…
По большому счету мы забирали от матерей и отцов их детей не для того, чтобы сделать из них роботов-убийц, не знающих ни жалости, ни сомнения. Не для того, чтобы они, вернувшись из армии, становились грозой соседей и окрестных улиц.
Конечно, боец действующей армии всегда должен находиться в готовности защитить себя и своих соотечественников, в том числе и своих родных, от любого насилия со стороны. Но это вовсе не значит, что спецназовец, который всегда в действующей армии, даже в самое мирное время должен убивать всех подряд, не значит, что у него никогда не дрогнет рука, когда приходится нажимать спусковой крючок или замахиваться малой саперной лопаткой.
Мы готовим не убийц… Неслучайно про каждого бойца спецназа ГРУ говорят, что он — человек-оружие. Подготовить таких можно, но что тогда будет с обществом, когда подобных рейнджеров станет слишком много? Даже несколько десятков уволившихся из армии спецназовцев, не имеющих высокой ответственности за свои поступки, могут натворить таких дел, что ни одно управление МВД с ними не справится.
В первую очередь это касается офицеров, поскольку их подготовка всегда на порядок выше, чем у солдат. Видимо, по этой причине офицеров обязуют получать второе высшее образование в дополнение к военному и настоятельно при этом рекомендуют, чтобы оно было гуманитарным. Солдатам же при поступлении в вузы предоставляются немалые льготы, как участникам боевых действий. И тоже дается рекомендация выбирать гуманитарное направление, если, конечно, нет необходимости сохранить преемственность, например, в династии инженеров-металлургов.
Был в моей офицерской практике такой случай, когда я очень уговаривал одного из солдат пойти служить по контракту, да и сам солдат к этому был склонен, потому что ему наша служба нравилась. Но в противовес мне солдату каждый день звонил отец и подолгу с ним беседовал. Отец был заслуженным металлургом России. Дед и прадед были заслуженными металлургами Советского Союза. И отец очень хотел сохранить династичность. В результате так и получилось. Я, понимая ситуацию, перестал настаивать на своем. А солдат поддался влиянию отца и поступил в политехнический институт на металлургический факультет. Переписывались мы с ним только в течение первых полутора лет, потом переписка как-то сама собой заглохла. Как сейчас обстоят дела у молодого металлурга, я не знаю. Но институт он давно должен был окончить и уже, думаю, несколько лет трудится на производстве.