Новый сорт | страница 12
— Я же учусь в школе.
— А в ремесленном лучше, — нахмурившись, сказал отец. — Там настоящему делу обучат. Машинистом будешь.
— Я в садоводы пойду, — твердо сказал Ваня.
— В садоводы? И зачем ты эти глупости в голову себе вбил?
— Это совсем не глупости, папа. Возьми для примера Мичурина…
— Эх ты, Мичурин! — засмеялся отец. — Мичурин один на весь свет.
— А ты, Степа, разве можешь определить, кем он к старости будет, — вмешался дед. Когда Мичурин мальчишкой был, никому и в голову не приходило, что город его именем назовут.
— Подожди, отец. Не заступайся. Ты меня в ученье отдавал, не спрашивал. А может, я бы хотел в музыканты поступить?
— Таланта у тебя для музыки не было. Тебе машины нравились.
— Понравились, когда изучил. Садом он может заниматься в свободное время. Никто ему не запрещает. А настоящую специальность необходимо получить. Отец машинист и сын машинист — самое лучшее дело.
— Папа, садовод — это тоже специальность.
— Специальность! — передразнил его отец. — Ты уж сейчас эту специальность вдоль и поперек прошел. Недаром тебя прозвали садоводом. Подумаешь, специальность — деревья сажать да яблоки снимать! Это всякий сумеет. — Он пристально посмотрел в лицо сына.
— Папа, а если я… — начал было возражать мальчик, но его перебил дед.
— Ваня, ты не спорь с отцом. Жизнь покажет…
Степан Васильевич взглянул на отца, отложил газету, встал и крупными шагами стал ходить по комнате. Раза три он останавливался около сына, намереваясь что-то сказать, но каждый раз, покосившись на старика, раздумывал.
Ваня пил чай, сосредоточенно глядя в чашку.
— Ладно. Поговорим в другой раз, — сказал наконец Степан Васильевич. Он молча оделся в новую пару, наскоро почистил сапоги, взял фуражку и вышел.
Некоторое время все сидели молча.
Анну не волновала судьба сына. Будет ли он машинистом или садоводом, ей было всё равно. И то и другое хорошо. Главное, что Ваня растет серьезным, послушным и трудолюбивым мальчиком, а значит, из него выйдет полезный человек.
Неожиданно Ваня сорвался с места и побежал в прихожую. Старик через окно тоже увидел приближающегося гостя и встал.
— Николай Павлович идет. Прибери, Анна, на столе, да самовар надо подогреть. Варенье поставь…
Директор школы принес цветочный горшок, из которого торчала большая, совершенно голая ветка. Словно кто-то выдернул ее из метлы и воткнул в землю.
Поздоровавшись с хозяевами, Николай Павлович поставил горшок на стол и, обращаясь к мальчику, сказал:
