Это не значило, что я не понимала того факта, что именно в этот момент он пытался мною манипулировать, найдя идеальную тему для порождения сомнений. Понимала, но… уважала.
— Всем, госпожа Мария. — Исхантель все-таки сделал шаг, но не ко мне, к одному из ученических столов, что стоял неподалеку от него. Сел на стул, с какой-то пугающей нежностью проведя рукой по деревянной крышке. — Здесь сидит юноша, который мечтал стать воином, но здоровье не позволило ему исполнить эту мечту. Сегодня он спросил, участвовал ли я в той войне. — Заметив мой недоуменный взгляд, с горечью улыбнулся. — Я старше, чем выгляжу. Значительно старше.
Кивнув, что приняла его слова к сведению, полюбопытствовала:
— И что вы ответили этому юноше?
— Вас это действительно интересует? — поднял Исхантель на меня удивленный взгляд, словно это не он подводил меня к этому вопросу.
— Ну, раз я спросила, — усмехнулась я. — Так что же вы ответили этому юноше?
Он не замкнулся, но сразу стал более собранным, как Шу перед тяжелым прыжком.
— Сказал, что не участвовал в той войне, — посмотрев мимо меня, тихо произнес он, — но так же, как и все самариняне, несу за нее ответственность. Хотя бы потому, что знал, чувствовал, как умирают на ней живые.
— Вы говорите правильные слова, господин Исхантель, — вспоминая, как мама сидела по ночам у моей постели в те первые месяцы после того, как я вернулась из подземного убежища домой. Те события официально не называли войной — конфликтом, но мои родители ненавидели этот термин, утверждая, что он оскорбляет память о погибших. — Беда в том, что не вам произносить их. И не тем, для кого произнесенное вами может звучать кощунством.
— Мне известно, что ваша семья…
— Не смейте, господин Исхантель! — повысила я голос. Странно, но я продолжала воспринимать все происходящее довольно спокойно. Впрочем, после Штанмара меня трудно было вывести из себя. Не после того, что мы там пережили. — Не смейте говорить о моей семье, — потребовала я уже тише. — Подошла к нему, склонилась, ничуть не смущаясь тому, что его лицо было совсем рядом с моим. Этот мужчина продолжал оставаться все таким же привлекательным и… притягательным, но он допустил ошибку, позволив мне увидеть свое нутро. Гнилое нутро. — Через несколько дней я отправлюсь по контракту к стархам. Лора полетит со мной. — Он молчал. Просто смотрел на меня, не делая ни малейшей попытки остановить или переубедить. — К сожалению, я не могу помочь всем остальным, но своей сестре я помочь в состоянии.
