Дорога к себе. Когда боги против... - Наталья Владимировна Бульба

— Тварь, — сквозь стиснутые зубы процедил Тормш, глядя, как эклис Шаенталь наполняет отравленным вином каменный кубок. Не отступничество — ошибка одного из братьев, стала приговором второму. И ведь тянул… тянул с приговором, словно догадываясь, что сила младшего способна затмить собой проступок старшего. — Когда-нибудь он ответит за все…

— Когда-нибудь… — повторил за ним Ирдис, потом легко вздохнул, будто освобождаясь от тяжести будущего, которое столько лет нес на своих плечах. — Ты знал, что так и будет…

— Я убью его, — судорожно прохрипел Влэдир срывающимся голосом и выступил вперед, закрывая собой едва ли не единственного из тех, кого мог назвать другом. — Убью…

— Его время еще не наступило, — положил ему руку на плечо Ирдис Исхантель. Когда Тормш оглянулся, с трудом сдерживая ярость, чуть заметно улыбнулся: — Я оставляю этот мир вам… Пусть Триединая будет милосердна к тебе и… — он на мгновение опустил глаза, что бы тут же вновь посмотреть на Влэдира. Ясно и спокойно, — им…

— Нет! — качнул головой Влэдир, но даже не шевельнулся, когда Ирдис, обойдя его, направился к эклису, остановившемуся напротив новоиспеченного лиската. — Нет! — повторил он, но уже неслышно.

О том, чтобы отвести взгляд, мысли у Тормша даже не возникло.

Ирдис был прав… Влэдир знал. И десять лет тому назад, и пятнадцать, и… двадцать. Знал с того дня, когда стал невольным свидетелем видений друга. Страшных видений, в которых смерть никак не хотела уступать поле боя надежде, требуя все новых и новых жертв.

Эта должна была стать далеко не последней…

А перед глазами, как если бы все произошло лишь вчера, вновь возник тот миг…

Вода разбивалась брызгами у их ног, в небе истошно кричала птица, а замерший изваянием на краю мола Ирдис говорил…

Слова острыми лезвиями вспарывали самообладание, терзали своей бесчувственностью… И… неотвратимостью.

«…Люцения сгорит первой. Затем будут Окраины, стархи, скайлы, демоны. Потом падет Союз, за ними наступит и наш черед… С нас все началось, нами и закончится…»

Та встреча с будущим была для тогда еще Владимира Шторма далеко не последней. Смерти самого Ирдиса и трагической гибели его кайри — воплощенной в женщине Богини, тоже нашлось место в их череде…

— Васай, лиската! — раздалось с возвышения, на котором теперь стояли двое: Шаенталь и… младший внук Ирдиса — Ильдар, ставший лиската в неполные тридцать шесть. — Васай…

— Васай! — Ирдис был единственным, кто подхватил следом за эклисом здравный клич, успев принять кубок из рук Шаенталя за мгновение до того, как ладонь Ильдара коснулась узорчатой ножки. — Кровавая Чаша для рода Исхантель, — продолжил он в удушающей тишине, повисшей в ритуальном зале.