Мы не обижались, когда в пылу командования немножко крепче, чем следовало, обрушивался на нас комроты. Мы понимали, что делает он это не злобно, а потому, что искренно хочет выбить из нас «штатскую» расхлябанность.
Особенно тяжело было тогда, когда крепчали морозы. Иногда пробирало чуть ли не до слез.
Вскоре начали учить нас и упражнениям с винтовкой и фехтованью.
Красиво взлетела винтовка в руках Ильиченко, когда он показывал нам упражнения. Ловко и четко делал он все фигуры, и нам сначала никак не удавалось сделать хоть что-нибудь похожее.
А иногда ходили на лыжах. Это были любимые наши часы.
Завзятым лыжником был Свободов. Он и был начальником всех лыжных походов. Брали мы на плечо длиннее лыжи. Спускались во двор, прилаживали их и неслись на плац, на бульвары, окаймлявшие казарму, за город. Тщетно пытался Свободов уговорить более сильных не убегать вперед. Сам хороший лыжник, он тоже быстро входил в азарт и мчался с авангардом отряда. На огромное расстояние растягивался цепью наш взвод. Далеко впереди мчались передовики, а где-нибудь сзади, близ казармы, брел на расходящихся в сторону лыжах Сорокин. Он обычно был замыкающим. Сначала трудно было научиться ходить на лыжах. Ноги беспомощно скользили или расходились или выскакивали из ремешков лыж, и я беспомощно плюхался носом в снег. Но через два похода ходил я уже среди передовиков.
Не всем легко давалась эта наука. Бывало, занимаемся мы гимнастикой на плацу, когда из лыжного похода возвращается вторая рота. Быстро мчатся лыжники в ворота казармы. И потом, когда уже забыли мы о них, вдали показывается мрачная фигура «старика» Капернаута с лыжами подмышкой. «Старик» нагоняет свою роту.
Лежит эта книга в углу, на столике, в помещении нашего клуба. И листы ее о многом говорят. Говорят немецкими, французскими, итальянскими, английскими, китайскими словами, но одним языком — языком революции. И страницы книги то переносят нас в Испанию, Англию, Италию, то крупными затейливыми иероглифами разговаривает с нами далекий Китай.
Переворачиваешь страницы, вчитываешься в отдельные строки и чувствуешь, как одним живет и дышит эта истрепанная, но бесконечно дорогая нам красная книга.
* * *
Представители мирового пролетариата, побывав в столице красной республики советов, не могли не посетить красных бойцов. Они знают и любят Красную армию по газетам, по книгам, по описаниям, но сейчас они увидели живых бойцов, их быт и их учебу.
