— Эй ты, хватит отдыхать! Пошел!
Это из зала.
— Ты можешь продолжать бой?
Кажется, он забыл все остальные слова.
— Нет!
— Нет? Ты сказал «нет»?
Я дергаюсь, точно эпилептик. Меня трясет, я не могу, не хочу, не буду идти ТУДА.
— Не надо, Харви! Не надо! Слышишь, не надо! — причитает Олег, теребя меня.
— Я спрашиваю… Ты можешь?..
— Да заткнись ты!!
Они смотрят на меня, эти жлобы смотрят на меня, секунданты ембтрят и плывут вместе со мной. Они наслаждаются, стараясь не пропустить оргазм, а я снова ломаю и скручиваю себя в узел. И я встаю и иду туда, а жлобы смотрят, затаив дыхание, тиская подружек, обдавая их винными парами. Они ведь тоже продавали себя — по-своему, чтобы сидеть здесь и улюлюкать, глядя во все глаза, как калечит себя проданная человеческая плоть. Бог да насытит вас, взалкавшие. Блаженны алчущие, ибо они насытятся.
В пятом раунде я упал.
— Прикончи его! Прикончи!! — взревели жлобы, подскочив до потолка. Хорошо, думал я, превращаясь в твердую землю, пусть добьет.
МОЙ ПРОТИВНИК. Он прижмет меня, насядет, наступит, наложит на меня. Он вобьет меня в пол и сделает — раскроит эту черепушку о бесконечную плоскость, многочисленную опору людей… Только где же он?..
Он стоял, привалившись к канатам, и не мог пошевелиться, а жлобы из зала тыкали ему в лицо банановой кожурой. Он не мог двинуть рукой, а они ревели от восторга и лили ему в лицо из бокалов, эти скоробогатые молодчики, ребята, урвавшие свой кусок от жареного пирога. Тыкайте, родные. Мне так нужна сейчас ваша любовь. Видите, какой я покладистый, кик дорожу вашим расположением, я уже почти встал. Мне нужны деньги. Ваши деньги. Слышите, вы?!
Тошнотворный запах брызнул на пол. Он вывернул моего противника наизнанку, он залил ринг и хлынул в зал. Захлебываясь, жлобы разбегались, роняя валюту, столики и подружек. Запах поднялся до горла, он пробил крышу и хлынул наружу, в черную ночь. Едва слышно полыхнул гонг, и кто-то повел меня через жаркий, кровавый поток. Заиграла музыка, и еще одна девчонка стала раздеваться. Все было кончено. Клуб «Гладиатор» продолжал свою работу.
Взрослый мальчик с изуродованным лицом в три часа ночи сошел по каменным ступенькам ночного клуба. Последний был состряпан в фойе советского кинотеатра и находился в значительном удалении от центра столицы.
Взрослый мальчик с распухшим лицом сжимал в руках триста тысяч российских рублей и, сходя, слежа подрагивал всем телом.
Он посмотрел на небо, которое никак не могло разродиться зарею, и ступил на влажный асфальт. Тихий и чистый асфальт слегка шуршал под его подошвами. Некоторое время они были вдвоем в этом мире — он и влажный асфальт, и потом откуда-то приплыло метро. Оно надвинулось, проглотило уродца и загремело как сумасшедшее. Съежившись от грохота, взрослый мальчик сел на скамейку.
