Сказав это, она уходила куда-нибудь по своим делам, отлично зная, что Влас и печь растопит, и еды наготовит, и постирает. Домик тети-ведьмы врос в землю на таком расстоянии от всей остальной деревни, что находился в самый раз между болотом и людьми. От деревни их отделял узкий и редкий клочок больного леса, а от болота не отделяло ничего, кроме серого, сизого тумана, да точной уверенности, что в болоте чертей нет.
Влас закончил стирать и стал колоть дрова. Вообще говоря, было жарко, но небо висело синюшное и мало походило на привычную с детства небесную твердь.
— Тойра, — сказал он, тихо присев на чурку, — старая ведьма, иди есть.
Тетка пришла к вечеру. Из бесчисленных кармашков ее юбки торчали пучки трав, в голове висели грязные полуседые волосы с налипшими травинками и прочим растительным сором.
— Милости просим, — сказал Влас и покормил тетку кашей с консервами и питерской водкой со вкусом ежевики.
— Хороша, — мягко отозвалась тетка о водке, — но водяниста. Сам делал?
— Боже упаси, тетя, — сказал Влас, — казенная.
Тетя о чем-то покачала головой и, встав из-за стола, направилась к себе в спаленку, темный и теплый чуланчик с комодиком времен становления Российской империи и старинной иконой Спас Ярое Око. Икона была в серебряном окладе и на Власа всегда производила неизгладимое впечатление…
В далеком, похожем на прихотливые переливы старинного калейдоскопа, Власовом детстве Тойра со своей иконой сыграла роль значительную и весьма. Власу исполнилось двенадцать, когда, искупавшись в мартовской украинской речке, не смог больше ходить. Отнялись ноги — и точка.
Через два года с большими трудностями выписали и привезли Тойру. Тойра ехать никуда не хотела, и, по семейному преданию, отец перед ней стоял на коленях и рассказывал о том, к каким докторам ходил и что они сказали.
— Влас, — сказала с порога приехавшая тетка, — ты сейчас встанешь и принесешь мне из колодца воды.
— Он же безногий, — вырвалось у матери.
— А ты безголовая, — сказала Тойра. Не разуваясь, прошла к Власу.
Потерла его ноги, пощипала, погладила спину.
— Топор принеси, — сказала отцу.
Отец пошел и принес топор. Тетка достала свою икону. Аккуратно поцеловала ее. Протянула Власу.
— Держи, — сказала. Взяв в руки топор, покачала его в руке.
— Саша, — со стоном произнесла перепуганная мать отцу, — Саша!
— Выведи истеричку, — приказала Тойра и, проводив супружескую пару недобрым взглядом, обратилась к племяннику:
— Сейчас я тебе отрублю ноги, а потом приставлю. Понял?
