— Про зеленые крапинки я знаю, а про дымчатый оттенок — нет. — Джилли снова застонала от наслаждения. — Ты хочешь сказать, что сейчас мои глаза приобрели дымчатый оттенок?
— Точно. Так ты готова заниматься любовью медленно и со вкусом?
— Не уверена насчет «медленно», но постараюсь.
— Чудесно.
И Мэтт, опускаясь на колени, начал медленно, как бы даже с ленцой целовать ее тело. Опершись о стену, Джилли просто отдавалась этому медлительному соблазну, наслаждаясь прикосновениями сильных рук и нежными поцелуями.
Пальца Мэтта гладили ее бедра, пока губы и язык скользили по ее животу. Когда язык Мэтта обжег нежную кожу внутренней поверхности бедер, Джилли глухо застонала. Приоткрыв отяжелевшие веки, она любовалась потрясающе эротичным зрелищем: обнаженный Мэтт на коленях, его голова прижата к ее бедрам.
Язык Мэтта скользнул выше, и Джилли, задыхаясь, стала хватать воздух губами. Обняв ее ягодицы, Мэтт прильнул к ней, мало-помалу доводя Джилли до исступления губами и языком. Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, когда лавина восторга поглотила ее с головой.
Глаза у нее закрылись, и она откинулась назад, чтобы не упасть, дрожа от наслаждения, чувствуя себя чашкой теплого растаявшего шоколада. Тут слуха Джилли коснулся знакомый звук: Мэтт разорвал очередную упаковку. Приоткрыв глаза, Джилли увидела, как он облачается в латексовый доспех. Не обращая внимания на теплую воду, хлеставшую его по плечам и спине, Мэтт подхватил Джилли под бедра и приподнял ее. Держась за его плечи, Джилли обвила его ногами за талию, и Мэтт, не сводя с нее напряженного взгляда, одним толчком вошел в нее.
— У-ухх… — выдохнула Джилли.
Вцепившись в его мокрые волосы, Джилли прильнула к его губам в долгом поцелуе, пока Мэтт двигался в неторопливом ритме. Джилли наслаждалась каждым толчком, чувствуя, как ее захлестывает горячая волна возбуждения. Ее соски опять напряглись, и Мэтт, заметив это, прошептал:
— Готова идти дальше?
Джилли выгнулась в его объятиях.
— Продолжай… — простонала она.
Мэтт постепенно ускорял ритм своих движений, проникая все глубже и глубже в тело Джилли. Время перестало существовать, осталось лишь переполняющее обоих почти невыносимое блаженство…
— Одновременно… — выдохнул Мэтт. — Давай!
Веки Джилли сомкнулись, и, когда их тела пронзила судорога, из ее горла вырвался крик чистейшего наслаждения.
Когда все закончилось, Джилли овладела какая-то томная слабость. Мэтт осторожно поставил ее на пол и, после быстрого омовения, выключил воду. Сдернув с хромированной сушилки белое полотенце, толстое и пушистое, обернул в него Джилли. А потом поднял на руки (очень кстати, потому что все ее кости словно превратились в желе) и отнес в постель, сам пристроившись рядом. Удовлетворенная, насытившаяся, Джилли повернулась к Мэтту и, просунув ногу между его коленями, прильнула к его груди. Ее охватило то же блаженное ощущение, что и прошлой ночью, в те короткие секунды, пока они лежали обнявшись. А сейчас сердце Мэтта билось по соседству с ее щекой.
