— Ты уже что-то придумал?
— Не принять ли нам душ? А потом я бы мог сделать тебе массаж.
Джилли улыбнулась во весь рот:
— Вот уже девять месяцев, три недели и девятнадцать дней мне не делали такого захватывающего предложения!
Стоя под душем, Джилли покрепче уперлась в стену: ей казалось, что ее ноги превратились в переваренные лапшины.
— Чудо, а не руки, — промурлыкала она, пока ладони Мэтта, все в мыльной пене, медленно скользили по ее спине. — Никакой женщине перед такими не устоять.
Мэтт обнял ее и нежно прижал к себе, так что его крепкий член уютно устроился между ягодиц Джилли. Его губы щекотали чувствительное местечко за ухом Джилли, руки гладили ее везде: сначала грудь, потом опустились ниже. Когда пальцы Мэтта оказались между ее бедер, в горле Джилли что-то зарокотало, словно она была огромной кошкой.
— Должен признаться, — прошептал Мэтт ей на ухо, — что мне было весьма любопытно, какова ты под своими чопорными официальными костюмами.
Джилли от удовольствия повела лопатками.
— И?
Палец Мэтта скользнул глубже, а другой рукой он принялся ласкать отвердевшие соски. Из груди Джилли вырвался низкий стон.
— Я знал, что ты красавица. Но я даже понятия не имел, что такая… раскованная.
— Ты жалеешь об этом?
— Господи, нет! Я восхищаюсь женщинами, которые знают, чего хотят, и не боятся об этом попросить.
— Правда?
— Чистая.
— Что ж, это очень хорошо. — Джилли повернулась лицом к Мэтту, запустила пальцы в его влажные волосы и потерлась бедром об его член. — Потому что я снова хочу заняться с тобой любовью. Медленно и со вкусом. Прямо сейчас.
Глаза Мэтта потемнели. Он завел Джилли под душ, чтобы смыть мыло с них обоих, а потом прижал ее к выложенной кафелем стене: Джилли с удовольствием охладила пылающую кожу о прохладные плитки.
— Я тоже должна сделать признание, — прошептала она, подаваясь под руками Мэтта. — Когда я утром увидела тебя в одном белье, у меня сердце так и забилось. Но сейчас, — и Джилли выразительно посмотрела на впечатляющее мужское достоинство Мэтта, — мое сердце готово просто выскочить из груди. Обнаженный, ты полностью опровергаешь идею, что все люди — в смысле, мужчины — сотворены равными.
Мэтт улыбнулся и, подцепив ногу Джилли под колено, завел ее поверх своего бедра, другой рукой не переставая ласкать ее тайное местечко.
— А ты знаешь, — спросил он, — что глаза у тебя не просто карие, а с зелеными крапинками? И что когда ты возбуждаешься, они приобретают непередаваемый дымчатый оттенок?
