Колдунья загадочно улыбнулась и снова поклонилась на прощание, растревожив свои великолепные локоны.
Глава 7. Горе-колдовство
Дни пролетали быстрее, чем пожелтевшие листья срывались с деревьев. Время пришло: Святая Варвара готовилась принять под своими сводами очередных знатных молодоженов.
Грозовой тучей, что рухнула с небес на землю, громада хмурилась посреди детинца. Храм словно держал в узде веселье белоснежных церквей, резных теремов и хором, рассыпанных вокруг. Лишь безбожники голуби не питали трепета перед вековой святыней. Облепив полукруглые закомары, на которых покоились своды, бровки>48 над вытянутыми окнами и выпуклые пояса орнаментов, они нахохлились с важностью бояр.
Горе той сеяжской княжне, что дерзнет повенчаться в любом другом соборе: вовек не видать ей здорового потомства. Во всяком случае, так гласило древнее поверье, и никто не смел в этом усомниться. Поэтому свадьба растягивалась не на неделю, а почти на целый месяц. Венчание перед господом, потом – долгий изнурительный путь через лысые леса, отсыревшие седые поля, морщины холмов и рытвины оврагов, деревушки, становища. И все это по каше распутицы, заваренной осенними дождями. Наконец, Господин Великий Гривноград, свадебный пир во дворце жениха. Не многие могли отважиться на такой путь дождливой осенью, но оба князя – и Невер, и Всеволод – сочли промедление непозволительным.
– Расступись! Молодые едут! Молодым дорогу! – раздались крики Борислава, едва слышные в гуле толпы. Как дружка>49 Ладимира, он должен был скакать вперед и предупреждать всех о приближении свадебного поезда. В красной рубахе с жемчужным косым воротом и белом развевающемся плаще, он пролетал над волнами голов, подобно комете.
Вдалеке уже было слышно, как взрывалась толпа, приветствуя многоцветную реку свадебной процессии. Рев подкатывал все ближе, будто наступало многотысячное войско. Сперва показался возок невесты, шедший впереди на небольшом отдалении. Сбруя каурой лошади и дуга над ней были сплошь увешаны лисьими хвостиками и колокольцами. Княжна сидела неподвижно и обреченно. С ее зубчатого, словно верх частокола, серебряного налобника на плечи падали нити крупного жемчуга, а белое атласное платье с «аршинными» рукавами индевело разводами серебра. Рядом с ней расположилась почтенная сваха.
Яромир понуро плелся верхом вслед за женихом вместе с друзьями и дружинниками. Колдовство не сработало, но ему уже не было до этого никакого дела. В одном не обманула ведунья: все запретные мысли о сестрице растаяли, как утренний туман. Зато на смену им пришло новое, куда более сильное наваждение – сама Далемира. Лишь о ней думал княжич с того момента, как покинул ее скромное жилище.
