Не за Свет, а против Тьмы - Янина Викторовна Жураковская

Говорят, в сухом климате жару переносить легче. Ничего подобного.

Кубанский июль - нечто невообразимое.

Столбик термометра даже ночью не падает ниже +300 по Цельсию, а днём запросто подскакивает до сорока. Солнце печет так, словно ничего не желает больше, чем выжечь всех назойливых человечишек с лица земли. Дрожащий раскалённый воздух похож на бесцветное желе. Ни шелеста трав, ни птичьих голосов. Ни ветерка, ни дуновения. Только стрекочут без умолку невидимые кузнечики.

Когда едешь по шоссе на скорости сто - сто двадцать километров, это незаметно, но стоит только остановиться и выйти из машины - обдаёт таким жаром, что хочется пригнуться, как в бане, когда поддают пару.

Ад наяву.

Жара оглушает. Ошеломляет. Сводит с ума. И это не плод воспаленного воображения, а вполне достоверный факт.

Я редко беру попутчиков. Паранойя, взращенная на ежедневных сводках новостей, газетных статьях и американских боевиках, заставляет в каждом симпатичном загорелом парне с рюкзаком видеть маньяка-убийцу, интеллигентного вида мужчине - очередного доктора Чикатило, а седеньком дедушке с ведёрком - Ганнибала Лектора. А тёток, девушек и баб не беру… просто не беру и всё.

Но эта девушка была другой. Во всём её облике сквозила какая-то неуловимая чуждость, ей хотелось крикнуть: "Это место не твоё!". Она напоминала экзотический цветок, подхваченный неведомым ветром и брошенный на пыльную степную дорогу. Яростное пламя волос (почему-то я ни на миг не усомнилась, что цвет натуральный), фигурка изящная, но отнюдь не хрупкая - это было изящество хлыста, изящество стального клинка, - и осанка, которую обычно называют "метлу проглотила". Никогда не могла отделаться от мысли, что выработать такую осанку можно, только лет десять проносив стальной корсет.

Она не стояла, "голосуя", а неторопливо шла по обочине, но надо было видеть, как она шла. Да что там - шествовала, словно аристократка в надцатом поколении на приёме у английской королевы. На ней был голубой сарафан в крупный черный горох, широкополая соломенная шляпка с голубыми цветочками и изящные сандалии с высоким переплётом. Тоже голубенькие.

А на плече висел зачехлённый футляр со скрипкой.

Наверное, этот футляр и заставил меня надавить на тормоза. Взвизгнули шины и старушка "Лада", обиженно крякнув, остановилась точно рядом с девушкой. Зной тут же протянул обжигающие пальцы в салон. Степка, огромный, черный как сажа кот породы "дворовый свирепый", недовольно завозился сзади и зашипел. Я перегнулась через пассажирское сидение и открыла дверь.