Девица медленно и бережно взяла оба предмета, точно опасаясь их сломать. Немного покрутив перстень в руке, она отложила его в сторону, как товар, что не пришелся по вкусу. Плат же, напротив, заинтересовал ее куда сильнее. Ведунья поднесла клочок ткани к своему прекрасному лицу, прижала к губам и что-то прошептала. Странный свет прокатился по деревянному оберегу, черневшему у нее на груди. «Видать, почудилось», – убедил Яромир сам себя.
– Ты ведь любишь ее, так? – спросила она, придвинувшись так близко, будто собралась поцеловать в губы.
Яромира затрясло словно от лихорадки, его сердце пустилось в галоп, а ноги закостенели.
– Любишь, желаешь и сам себя клянешь, – продолжала она шепотом. – Ведь страсть эта грешна и скаредна, так, молодец? Хочешь, я тебя избавлю от этой грешной любви?
Он ощутил ее дыхание у себя на шее и закрыл глаза, не в силах что-либо сделать или ответить.
– Ну да ладно, к делу! Так зачем пожаловал? Говоришь, развести их хочешь? – голос Далемиры прозвучал уже на небольшом отдалении. Яромир понял, что она отстранилась. Он открыл глаза, смахнул испарину со лба и попытался собраться с мыслями.
– Да, чтобы никогда и ни за что вместе им не бывать, чтобы судьбы их, как две стороны луны, никогда в одну не сложились! И чтобы батюшки их и руки друг другу не подали!
– И все?
– Все! – неуверенно ответил княжич.
– Разве? – переспросила девица с чарующей улыбкой. Мерцающий свет пробегал по ее лицу, искрясь в васильковых глазах и колеблясь в бесконечных ресницах.
– Нет, не все! Хочу....хочу, чтобы он.... никогда счастья не видал! Чтобы ни одна девица с ним не была, чтобы не знать ему ни радости, ни потомства!
– Что же, будет по-твоему, молодец!
– И что же еще от меня надобно для этого? – уточнил княжич.
– Что надобно? Жить, не тужить, да добра наживать. Да ждать, когда воля твоя исполнится, – спокойно ответила она.
– И сколько же ты хочешь за труд свой колдовской? – спросил Яромир, потянувшись за мошной с монетами.
– Не спеши, молодец! Ведь колдовство пока не свершено. А ежели не выйдет?
– А может?
– О том лишь Боги едины ведают. Покуда всегда выходило. Но деньги убери! Монеты, что каменья – тяжело на душу ложатся. Вот свершится отворот, тогда и потолкуем о награде. А нынче не кручинься и иди с миром.
– А ежели я обману, не приду боле, чтобы отплатить за службу? Не боишься, ведунья? – княжич немного осмелел, голос его стал жестче.
– Ты воротишься, молодец, даже не сомневайся в этом! А от любви своей запретной, считай, ты уже излечился.
