— Приплыла Казакова. Ладно, не буду мешать. Паш, на перевязку не забудь зайти… если не выздоровеешь. Хи-и.
Павел улыбнулся, а я пожалела, что под рукой нет ничего более увесистого, чем кусочка ваты с нашатырем, чтоб запустить в подругу.
Мужчина сел слева от меня, тем самым скрыв свою рану от моих глаз и продолжая держать меня за руку, спросил:
— Зачем же вы пошли в госпиталь, раз вам плохо от вида крови?
Я не могла ему солгать:
— Думала, рано или поздно привыкну, — и смутилась от двусмысленности произнесенной фразы.
— Разве можно к этому привыкнуть?
— Нет, конечно, я о себе. Стыдно бояться крови… Я трус?
— Нет, Леся, наоборот.
«Он шутит?» — не поверила я, но «Леся» — домашнее, мамино — сбило меня с мысли и толку.
— Только не говорите, пожалуйста, никому, — выдавила через силу.
Он лишь кивнул — я поняла, так и будет, не скажет, не посмеется. Ему можно верить, решила я, и действительно безоговорочно поверила бы в любую чушь, что бы он ни сказал. Но Павел молчал. Смотрел на меня, не отрывая взгляда, и молчал. Я тоже. Смешное, глупейшее положение. Если б нас видели со стороны — решили б, что мы оба ненормальные.
— Странно, что я не видела вас раньше. Мы здесь уже месяц.
— Тридцать четыре дня, — уточнил он. — Вы прилетели с Малышевым. Стояли на бетонке испуганные, какие-то… трогательно-растерянные.
— Я не помню тебя.
— А ты на меня и не смотрела.
Он отвернулся, огляделся, уставился в небо, вздохнул и нехотя выпустил мою ладонь из своей:
— Мне пора.
Я с трудом удержалась, чтоб не брякнуть банально навязчивое: «А мы еще увидимся?» Или что-то в этом духе. Он ушел, а я так и осталась сидеть, еще не понимая, что произошло, но четко осознавая, что что-то произошло точно.
Тридцать четыре дня. Он пунктуально посчитал, сколько времени мы здесь. Но не попадался на глаза, не лез, как другие, с ухаживаниями, не навязывался в друзья. Значит ли это, что он и дальше не станет приближаться ко мне?
Вечером начальство немного успокоилось после утреннего происшествия, и замкомбрига, включив ненавистный мне полонез Огинского, начал накачивать себя спиртным.
Я решила, что пора мне уходить, и пошла искать Сашу. Он драил БТР и насвистывал.
— Сань, — потянула я за рукав тельняшки.
— Ну? — обернулся. — Ты чего, Лесь? Случилось что?
— Я спросить хотела, карты где можно купить?
— Какие карты? Кандагара, Джелалабада?
— Да ты что — игральные карты, обычные! Желательно новые, еще не игранные.
— Фьють! — почесал затылок Чендряков, соображая. — Попытаюсь… А зачем тебе?
