— Ну! «Афганка» ядреная, короче, крышу с двух косяков снесло наглухо…
— Чё ты городишь? — пихнул Чендрякова Левитин. На меня уставился умоляюще: — Выпей со мной, синеглазая, согрей душу.
— Гитару забыли!
— Я сейчас принесу, — угрожающе сказала Галина, застывшая у входа. Она обвела мутным спросонья взглядом присутствующих и вдруг широко улыбнулась. — Гуляете, бродяги? Без меня?
— Галочка! Да ни Боже мой! — поспешил разуверить ее Голубкин.
— Проходи, ласточка, садись. Сержант, сдвинь задницу! Освободи место женщине! — воскликнул Левитин.
Чендряков поморщился и вообще вылез из-за стола, пересел ко мне ближе.
— Куришь? — спросил тихо, достав пачку «Примы». Я поняла, что он предлагает мне выйти, и с радостью согласилась. Вика была занята тесным общением с Голубкиным, Галина, выпив кружку самогона за новеньких, потом за стареньких — погибших, хохотала над плоскими шутками Левитина.
Мы с Александром явно выпадали из компании. И выпали, тихо выскользнув в прохладу ночи. Сели у модуля на ящики. Саша протянул мне пачку, я отрицательно качнула головой:
— Не курю.
Он пожал плечами, закурил сам:
— Ты, правда, не пьешь, не куришь или поддерживаешь определенный образ?
— Это какой? — озадачилась я.
— Я так спросил, не обижайся.
— Я необидчивая.
— Фея, — улыбнулся парень. И я рассмеялась:
— Почему Фея?
— Ну, точно, Фея, смеешься звонко. Ну, блин, сестренка, привалило ж счастье, — качнул головой, с прищуром разглядывая меня. И было в его взгляде сомнение, снисходительность и толика удивления. — Ты сама-то откуда?
— Из Кургана.
— Точно?! Земеля, значит?..
— Это как?
Сашка рассмеялся легко и задорно, и хоть я понимала, что надо мной, и не понимала почему, все равно не могла на него обидеться — мысленно я уже причислила его к должности брата и единомышленника.
— «Земеля» — земляк. Землячка. Ты из Кургана — я из Сатки.
— Ничего себе земляки, — фыркнула я. — Мы пока сюда добирались, к нам в земляки весь Союз записался.
Парень усмехнулся, качнув головой.
— Тебе смешно? А я сначала, правда, верила. Один красиво так о нашем крае рассуждал и вдруг раз — Адмиралтейство откуда-то выехало… Ленинградец оказался!
Сашка рассмеялся, прислонившись спиной к стене, и уставился на меня, загадочно щуря глаз:
— Ты чего в Афган-то напросилась?
— Воевать.
— Тю!
— Нет, я, конечно, понимаю, что меня на боевые не пустят, но хоть чем-то вам помочь.
— Долг? — вздохнул.
— Ага. Я еще три года назад просилась. Послали. Домой.
— Но ты не сдалась.
