— Кто же из наших Гермунда?
Агент думал.
— Жена волка.
— Жена? Тогда это жена наркома, не меньше...
— Вполне возможно.
2577-й развел руками, мол, тут ничего не прибавишь. И сам смахнул шашки, показывая, что побежден.
— Нет, еще поиграем, — Федоров поглядел на часы: было всего половина третьего. — Давай-ка, братец, подробнее мне про Лиса. — Он покачал головой. — Надо же! И почти не баба, а все равно за любовь берется. Конечно, враг во всем враг, эти могут любое... лишь бы нагадить Советской власти.
— Но я говорю о поэме Гете, — напомнил агент. — Такого рисунка у Ермолаевой я не видел.
— Не сбивай, братец, — пожурил Федоров парня. — мы и без тебя сообразим, кто и что настрочил против рабоче-крестьянского государства. Давай дальше...
Он отклонился на спинку кресла. Агент читал этого «ЛиСа», значит, тратить на пустяки драгоценные сутки — глупо.
— В поэме все просто. Нобель — король — решает созвать верных вассалов.
— Чем же он нобель?
— Нобель, имя такое, а вообще-то он лев.
— Лев Троцкий?!
Агент покачал головой.
— Вряд ли. Этот Лев в конце книги берет Рейнеке к себе в свиту.
— Понятно, — Федоров что-то пометил в блокноте. — Ишь негодяи! Пишут «Нобель», а думать нужно иначе. — Он и здесь не решился назвать дорогое для партии имя. — Заслуженных людей обзывать «Нобель»!
— ...На приглашения являются все, кроме Рейнеке-Лиса. Родовая знать, Лютке-Журавль, Маркет — птичка, волк Изергим, песик Вакерлос, кот Гинце — знать всего царства. И каждый жалуется на Рейнеке, Лис всех умудрился обидеть.
— Как же?
— Колбасу отобрал у Гинце, сожрал детей у курицы Скребоножки, хотя перед этим клялся никогда не питаться мясом. Еще раз обманул Гермунду, волчиху, уговорил ее сунуть свой хвост в прорубь, а когда хвост примерз, снова ее ухайдакал.
— Понятно, — кивнул Федоров. — Книжка не самая умная, если ее герои вруны, развратники и негодяи.
— Но главное — Рейнеке-Лис выдающийся провокатор. Подставляет друзей короля, а затем наслаждается их крахом. В конце концов автор пишет: «Рейнеке — вор, предатель, убийца... Лжив он до мозга костей».
Федоров записал нужную фразу.
— И чем кончается книга?
— Победой Лиса. Я только что говорил, Нобель вводит его в госсовет...
— В горсовет? — Федоров и это пометил.
— В государственный совет, это больше.
— В наркомат, понимать надо?
Дверь распахнулась, вошел Тарновский.
— Ну, как работа? — Прошел мимо агента, протянул руку Федорову, а к 2577-му встал спиной.
— Могу сказать, что безногая сволочь кое-чего стоит. Завтра я постараюсь, чтобы она написала все, о чем думала, когда рисовала антисоветские штучки.
