Не растерявшись при виде приора, девушка прибавила шагу и легкой упругой походкой, в которой чувствовалась целеустремленность и надежда, поспешила навстречу Роберту. Подойдя, она остановилась в трех шагах от него с видом столь кротким и скромным, что, будь приор глупцом, он наверняка принял бы это за изъявление покорности. Но приор был отнюдь не глуп, а потому молча смерил девушку оценивающим взглядом — видно, эта девчушка собралась потягаться с ним, да только куда ей — Роберт не видел в ней достойного противника.
— Брат Кадфаэль, — промолвила Сионед, не отводя глаз от лица Роберта, — встань рядом со мной и переведи мои слова преподобному приору. Во имя покойного отца я хочу обратиться к нему с просьбой.
За спиной ее, на сплетенных из зеленых ветвей носилках, лежал Ризиарт. Его не уложили в гроб, а лишь запеленали в саван и белые льняные пелены не скрывали очертаний тела. Темные, непроницаемые глаза державших носилки валлийцев светились, словно крохотные лампады, — по ним ни о чем нельзя было догадаться, но они примечали все.
А девушка, стоявшая перед ним, была совсем молоденькая, к тому же сирота. Казалось бы, приору в его нынешнем положении впору кичиться своим успехом, однако он ощутил некоторую неловкость и, возможно, даже был тронут.
— Говори, дочь моя, о чем ты просишь.
— Я прослышала о том, что ты — дабы почтить святую Уинифред, — повелел братьям три ночи провести в молитвах и бдении, прежде чем вы заберете ее мощи в Шрусбери. Поэтому я прошу тебя: чтобы душа моего отца обрела прощение, если он, конечно невольно, нанес святой обиду, позволь его телу пролежать эти три ночи перед алтарем на попечении тех братьев, что будут совершать бдение. И еще я прошу, чтобы они помолились хотя бы раз за спасение его души — всего один раз за долгую ночь, полную молитв. Не многого ли я прошу?
— Это благочестивая просьба верной дочери церкви, — ответил приор. В конце концов, он сам происходил из знатного рода и высоко ценил кровные узы. К тому же он не был вовсе чужд сострадания.
— Я надеюсь, — продолжала Сионед, — что, если ты снизойдешь к моей просьбе, моему отцу будет явлен знак милости.
Не приходилось сомневаться в том, что обращение Сионед еще больше укрепит репутацию приора, добавив ему блеска и славы. Шутка ли, единственная дочь и наследница главного его противника пришла к нему с мольбой о покровительстве и сочувствии. Приор был не просто удовлетворен, он был очарован. Он милостиво дал свое благословение, ощущая, что в этот момент за ним наблюдает куда больше гвитеринцев, чем было в числе провожавших тело в последний путь. Теперь повсюду, куда бы ни направлялись незваные гости, за ними пристально следили, и нигде им было не укрыться от настороженных глаз. Жаль только, что никого из гвитеринцев не оказалось на месте, чтобы приглядеть за Ризиартом, когда тот был еще жив.
