И опять все было тихо; только трещали кузнечики, и, казалось, все, сколько их было кругом, — все старались сообщить кому-то об одном и том же и выбивались из сил, чтобы перекричать друг друга.
К вечеру жара стала спадать. Солнце уже было недалеко от горизонта и бросало через всю степь длинные, косые лучи. Словно кто-то невидимой кистью накладывал на все сочные штрихи и тени, и каждый бугорок теперь был ясно виден. Рельефнее выступили вдали очертания ветряков; они казались лиловыми, как и самая даль, почти незаметно сливавшаяся с небом. Только выше небо начинало рдеть первым нежным румянцем заката. Со стороны, противоположной солнцу, бледным облачком выступала луна.
Кузнечики стихли. Большой степной ворон медленно, лениво махая неуклюжими крыльями, пролетел над головами казаков, как-будто хотел рассмотреть их поближе; потом поднялся выше, крикнул там и полетел навстречу другому ворону, вдруг появившемуся неведомо откуда. Скоро их собралось пять или шесть, и они все кружились над отрядом и долго, пока не скрылось солнце, слышалось их отрывистое:,Крум… крум“.
— Чего кричит чортова птица?.. — сказал Кастырка, ни к кому не обращаясь.
— Кричит, — сказал Вус.
Шкиль поднял голову и посмотрел вверх. По своему обыкновению он ничего не сказал и только, пыхнув трубкой, выпустил целый клуб дыма, окутавший его сразу, как облаком.
Между тем уже завечерело. Начинали кричать перепела. Лошади пошли бодрей и фыркали.
Казаки поправились в седлах и зорче стали вглядываться перед собою.
Скоро вдали показалась усадьба Свентицкого.
Видно Было, как где-то вверху, — должно-Быть, в замке, — на башне светилось окно.
Отряд остановился.
— Не спит, чёртов сын, — прошептал Вус — колдует.
— А не хай! — крикнул Кастырка и выехал вперед.
— Хлопцы, помните вашу клятву… За тех, что в овраге. За мать Украйну!..
— Погодите, пан сотник, — буркнул Шкиль. — Зачем кричать?.. Погодите, я кой-что знаю.
Он порылся у себя за пазухой, достал оттуда холщовый мешочек и медленно стал его развязывать.
— Что это такое? — спросил Кастырка.
Шкиль глянул на него искоса одним глазом и опять буркнул:
— Это мне дал один пустынник; это земля с могилы одной ведьмы.
И он вытряхнул из мешочка на ладонь немного какого-то бурого порошку или песку и бросил его через себя, через плечо.
— Это меня научил тот самый пустынник, — пояснил он, — и теперь пусть там хоть целый полк колдунов, они нам ничего не сделают. Это — заговор от чертей и от всего такого.
