— В эфире МПЭ, квадрат 612. Говорит Гувер. Я рад… Очень рад прочесть вам коммюнике из операционного зала: "Процесс реанимации женщины проходит нормально. Сегодня, 17 ноября, в 14 часов 52 минуты по местному времени, сердце женщины стало биться…"
Подвал взорвался от рева. Но Юни на своей алюминиевой кафедре ревел еще сильнее:
— Замолчите! Вы всего лишь жалкая толпа бродяг! Где ваши души? Слушайте!
Они подчинились. Они подчинялись этому голосу, как музыке. Главное, чтобы он мог ее перекрыть. Молчание. Голос Гувера:
— …На пленку записано биение сердца женщины. Оно не билось девятьсот тысяч лет. Слушайте все…
На этот раз действительно все шесть тысяч замолчали. Юни, озаренный внутренним светом, закрыл глаза. Он слушал.
Тишина.
Глухой удар. Бум…
Один-единственный.
Тишина… Тишина… Тишина…
Бум…
Тишина… Тишина…
Бум…
Бум… Бум…
Бум… Бум… Бум, бум, бум…
Оркестровый барабан мягко ответил в такт этому биению. Юни включил на всю громкость оркестр и радио. К барабанам и хору присоединился контрабас. Кларнет прокричал дли-и-и-и-нную ноту, а потом пустился в импровизацию. Ему стали вторить шесть электрогитар и двенадцать скрипок. Барабанщик со всей силы бил по инструменту. Юни прокричал как с минарета:
— Она проснулась!..
Бум!.. Бум!.. Бум!..
Шесть тысяч молодых людей пели:
— Она проснулась!.. Она проснулась!..
Шесть тысяч пели и танцевали в ритме сердца, которое только что вернулось к жизни.
Так родился вейк, танец пробуждения. Пусть все, кто хочет танцевать, танцуют. Пусть все, кто могут пробудиться, пробуждаются.
* * *
Нет, она еще не проснулась. Ее веки все еще были скованы бесконечным сном. Но ее сердце спокойно билось, легкие дышали, температура понемногу повышалась и приближалась к нормальной.
— Внимание! — сказал Лебо, наклонившись над энцефалографом. — Пульс неритмичный… Она видит сон!
Ей что-то снилось! Этот сон сопровождал ее, заморозившись в какой-то части ее мозга, и сейчас, немного разогретый, он снова возник в виде каких-то одурманивающих изображений? Розовых или черных? Сон или кошмар? Пульс повысился с тридцати до сорока пяти ударов, кровяное давление резко пошло вверх, дыхание участилось и стало неритмичным, температура дошла до тридцати шести градусов.
— Внимание! — произнес Лебо. — Пульс состояния пробуждения. Она сейчас проснется! Она просыпается! Снимите кислородную маску!
Симон снял ингалятор и протянул его медсестре. Веки женщины задрожали. Под ресницами появилась узкая щелка.
— Мы ее испугаем! — сказал Симон.
