— Не знаю, дедушка, — ответил подпасок.
— Пришло. Микитка… побеги–ка, овечки далеко забрели. Измучился ты, ничего, ничего. Э-эх!
Андрюша поднял старые, выветренные многолетним пастушеством глаза и вздохнул: — Поля. Травки скотинушке надо, а травки–то нету. Пыль… песок… межи золой рассыпались.
Побрел дед обходом грудить стадо.
Большие поля лежали, как пыльные разливы. Над ним коршуном летал жаркий ветер, вцеплялся в межи и выбивал последнюю траву. Ветер вгладывался в песчаный берег речушки, перемалывал его в желтую муку и засыпал последние водопои.
Андрюша остановился над речушкой и, покачав головой, проговорил:
— Высохла. Нет протоку, не доит небесная коровка.
Речушка стояла болотом. Скот измесил иловатое дно и замутил воду, никак не отстоится и не очистится.
Дед обходил стадо и рассуждал:
— Разбрелась, не табунится скотина. У коей ноги крепки, держится, ищет, чего–то находит, а коя ослабла…
Старик заметил буренку, которая лежала и не могла подняться. Он погнал ее кнутом и уговором:
— Ну, вставай, вставай, нельзя ложиться, земля притянет, не поднимешься. Вдругораз сегодня легла, сказать надо, чтобы дома тебя оставили, резали чтобы, издохнешь.
Корова слушала пастуха и мычала, потом поднялась и, шатаясь, пошла разыскивать траву среди пыльных и душных просторов.
Дед завидел бегущего подпаска и подумал:
«Эх, не случилось ли чего? бежит больно. Замотался парень, лапотки надо ему сделать».
За плечами у Микитки не было запасных лаптей. Бродит голодный скот, ищет траву, не дает присесть, и некогда Андрюше сплети для подпаска новые лапти.
— Дедушка, овечку унесли Падчаринские! — Крикнул подбежавший Микитка,
— Да что ты говоришь? — Андрюша затряс головой.
— Верно, и меня видели, а забрали. Бежал я, не догнал, двое их.
— У двоих не отобьешь, вот оно… какую хоть, чью?
— Ивана Кривого, серую.
— Горе–то… Воровать на глазах пошли. Беги туда, чтоб оставших не унесли, сгрудь стадо.
Подпасок убежал. Дед остановился среди поля и рассуждал:
— Не по плечу Микитке табун. Что будет? Сказать издохла, искать пойдут, не оставят так. Волки? Не бывало волков, забыли с коих пор. Не скроешь, не утаишь. Может тучка набежит? Нет. пылью замутилось небо, вылились все тучки, пробежали. Э-эх! поля–а–а!
