— Надь, я слышал, у тебя украли кота, — немного пошатываясь сообщил Георгий. — Вот, выбирай!
— Но… это же… та-а-а-кие ба-а-а-льшие соба-а-ки… Оно меня съест!
— Не сразу. А потом, я что надо всегда подскажу, ветеринара дам хорошего. Я буду твой за-вод-чик. Вот какое важное слово! Хочу быть твоим за-водчиком. Надь, бери! Это тебе мой новогодний подарок.
— Но, слушай… как порода-то называется?
— Это кавказцы.
— Чеченцы!
— Не смейся, кавказская овчарка — лучшая собака в мире! Ты увидишь…
— А Ларион? Выходит, я его предаю? Но я же верну его, Грома!
— Вот и хорошо. А насчет предаю — глупости, они же подружатся…
Георгий отыскал среди груды пустых бутылок на столе недопитую, извлек из мойки две чистые чашки, налил, чокнулся.
— За тебя!
— Мне домой пора.
— Чудненько! Я тебя провожу. До тачки.
— У меня денег на тачку нет.
— Ты дура, ангел мой! У меня-то есть — я же обещал, что доставка за мной.
— Вот еще!
— Не физдипи — между друзьями не полагается. Давай, выбирай и двинемся.
И Надя с неожиданной легкостью согласилась. Склонилась над шевелящимися теплыми комочками:
— Не могу выбрать. Всех бы взяла!
Один из щенков вдруг захлебнулся, чихнул, мотнул головой и, приподняв её, поглядел на Надю. Вокруг черных блестящих глаз на его круглой мордочке вырисовывались очки, около мокрого носа вытянулся светлый треугольник. Буро-пегая шерсть кое-где топорщилась черными волосками, а кончик хвоста мучнисто белел.
Надя подхватила его на руки. Он вздохнул и ткнулся носом ей в щеку.
— Ха! Он сам тебя выбрал — это наш первенец, самый сильный. Кобель!
— Ах ты, маленький, Грома, какая прелесть! Все, беру!
И через десять минут, завернув щенка в старую фланелевую Громину рубашку и засунув шевелящийся сверток поглубже под шубку, Надя сошла с крыльца на свежевыпавший снег. Георгий без пальто, с сигаретой в зубах, шел за ней.
И следы их в новом году были первыми.
