— И не боишься?
— Полно хоть! Вот встретила Анфису Глушкову, дак та действительно неробка: одна-одинешенька в Сафонове. Потолковала про свое житье — не позавидуешь.
— Не приведи бог! Ну-ка, словом не с кем перемолвиться! — качала головой Манефа. — Сейчас осень настанет, ночи долгие, холодные. Я бы не смогла.
— Чай, нужда заставляет. Слушай дальше. Смотрю, всё следы коровьи. Выхожу обратно на фроловское поле — сеялка стоит. Думала, Соловьев, нет, Толька Иванов сидит. Здравствуй! Здравствуй, Толя! А что это, спрашиваю, всё коровьи следы? Осокинские коровы, отвечает, выкатили на поле и без пастуха: оне привыкли на клеверище ходить, а тут его перепахали. Говорит, директор погнал их в Осокино.
— Сам?
— Сам, хе-хе! — Настасья встряхнулась от смеха, привычным движением провела ладонью по круглому носу и охватила подбородок. — Он был тут у сеялок, вот и пришлось ему гнать коров, потому что кругом мешки, милая моя. Мешка-то знаешь сколько навалено! Я говорю, вот похоронят в землю зерно, а что соберут? Обратно-то соберут ли эти мешки?
— Нынче что сожнут, дак не успевают подрабатывать на току: сушилка сломалась. Я за директора переживаю, мужик он старательный, да хороших помощников у него мало.
— Достанется ему, что говорить. Этта жену его видела — славная.
— Уж больно красива, — согласилась Манефа, — только, вишь, не все ладно.
— Да, вот ведь как бывает…
С утра было пасмурно, а сейчас погода разгулялась, солнце пригрело старух, так что не хотелось вставать с лавочки. Да и куда им теперь спешить? Беседа течет как бы сама собой, непринужденно, их интересует всякая вроде бы незначительная совхозная новость.
— Натолька сидит обедает, ест огурец, а в банке у него, видать, варенье.
— Это что за еда — все пустое!
— Я и то посмеялась, дескать, для жениха слабый харч. Не знаю, чего он? Полным хозяйством живут: и молоко, и мясо в доме есть. Рядом парень высокий стоит, наверно, городской. Я спрашиваю: плохо, Натолий, сеять-то? Все хохлы травяные да хохлы: ну, дернина, дернина и есть. Плохо, говорит, забивается сильно. Я говорю, здесь проходили по грибы или по ягоды? Проходили, отвечает, трое Мишаткиных. Это оне, значит, в лесу-то аукали. Доехали до оврага, мотоцикл оставили, дальше пешком пошли. Ой, сходишь, дак все узнаешь! Людей хоть повидаешь. — Настасья снова удовлетворенно хихикнула, точно ей удалось узнать что-то интересное.
— У него, значит, мотоцикл новый?
— Ой, какой хороший, с коляской!
