«Жених и невеста» | страница 5
Наконец он взял себя в руки, в сотый раз ударил перышком о невидимое дно чернильницы и стал писать. Он рассчитывал, что письмо будет большим, но оно все уместилось на одном листке…
Когда письмо было написано, он быстро пробежал его глазами: проверил, нет ли ошибок. А то Марина будет смеяться. Потом положил листок в конверт, запечатал и облегченно вздохнул.
И письмо полетело с жаркого юга на север, где шли дожди и росли обычные березки, а не вечнозеленый самшит… На листке почтовой бумаги, вложенном в конверт, было написано:
«Марина!
Вот уже две недели, как я в Крыму. Здесь жарко. Море рядом. Купайся сколько хочешь. Только дно плохое.
Я купаюсь. Загораю. Играю в волейбол. Вчера я ловил рыбу. Два часа простоял между скал на одной ноге. И ничего не поймал. Это потому, что я ловил бычков на хлеб. А бычков ловят на самого бычка. Важно только поймать первого. Вот и все.
Ну пока! Костя».
Морской конек
В пасмурный, прохладный день по серому заливу ползли ленивые волны с белыми мыльными гребешками. У берега они растекались, издавая сухой шорох, словно где-то неподалеку ворошили граблями сено. Чайки кружились над мелководьем, широко расставив белые крахмальные крылья.
По безлюдному пляжу бегала стайка девочек-подростков. Они прыгали, махали руками, до щиколоток забегали в залив, оставляя в воде бурлящую дорожку, — вспугнутые цапли, готовые вот-вот взлететь. Вода в заливе была холодная, купание отменялось, девочки не знали, куда себя деть, вот и носились по пляжу дикой стайкой.
Они были в разноцветных купальниках, у каждой за спиной «конский хвостик». Одна из девочек надела синий мотоциклетный шлем, который прыгал на фоне волн, как огромный поплавок. Девочек было четверо, но за ними увязался мальчишка. Девочки как бы не замечали его, но втайне радовались, что он был с ними, и если начинали прыгать, то каждая старалась прыгнуть выше остальных, чтобы привлечь его внимание.
— Виль! Виль! Виль! — кричали девочки гортанными птичьими голосами. Этот клич был именем мальчика, его звали Виль.
Подхваченное ветром перышко чайки закувыркалось, покатилось «перекати-полем» по пляжу, и стайка кинулась вдогонку, замахала крыльями, закричала:
— Виль! Виль! Виль!
Стайка остановилась, как бы опустилась с неба, у лодочки с парусом. Лодочка была ненастоящая — фанерная, и парус был ненастоящий — из простыни, он и хлопал на ветру, как простыня, повешенная для сушки. Лодочка никогда не плавала по заливу, она служила фоном для желающих сфотографироваться. Потом можно будет рассказывать, что ты ходил на ней под парусом. Рядом стоял фотограф и вверх колесами лежала тележка, на которой он привозил и увозил свою ненастоящую лодочку. Фотограф был тучным. Остатки волос расположились на его голове рыжим венком, словно это были не волосы, а увядшие лавры, ненастоящие, как и лодочка.
