В кино он сидел не с Мариной, а рядом с Ленькой Клочковым. Ленька весь сеанс грыз леденцы и кричал:
— Законно! Законно!
А он весь сеанс ерзал и все старался взглянуть на Марину. Но ему мешал Ленька Клочков.
Как жарко здесь, на юге! Конечно, здесь море. Но невозможно весь день просидеть в море. А когда без моря — жарко. Можно вылить на себя ведро воды, чтобы не бежать к морю. Но ведра хватит на пять минут, потом снова будет жарко. А почему он, собственно, должен писать письма?
Он уперся большими пальцами ног в пол и стал стучать пяткой о пятку.
А потом рука снова потянулась к оранжевой ручке. Надо писать письмо, раз обещал.
Он обещал Марине написать письмо с юга. Они шли вдвоем по набережной. На Марине было цветастое платье без рукавов и без воротника. А в глазах ее играло солнце. Марина держала руки за спиной, а ветер все время сбрасывал волосы на глаза. Ему хотелось осторожно коснуться ее волос и положить их на место. А он шел поодаль от Марины, чтобы не подумали, что он ее провожает. Ему казалось, что весь город знает, что он ее провожает.
Когда они дошли до Марининого дома, он быстро протянул руку и сказал:
— Пока!
Ему очень не хотелось делать это. Ему хотелось побыть с Мариной. Но он всегда поступал против своей воли, когда был с ней.
— Уезжаешь? — спросила его Марина.
Он посмотрел ей в глаза. И вдруг почувствовал, что сейчас должен рассказать ей, что не хотел кидать в нее снежок, и что на каток он приходил, просто не решился подойти к ней, и что в кино ему очень хотелось сидеть с ней рядом и он почти не смотрел на экран. Но он не знал, как решиться на этот разговор.
И тут Марина сказала:
— Напиши мне письмо.
Он сразу просиял. Он обо всем напишет в письме! Сказать трудно, а в письме все можно. Сел и написал. И он воскликнул:
— Обязательно! Я напишу тебе письмо. Длинное-длинное!.. Хорошо?
— Ага!
Марина качнула головой, и волосы снова съехали на глаза. И он уже протянул руку, чтобы осторожно убрать прядку… но рука вернулась с полдороги. И он снова сказал:
— Я напишу тебе длинное письмо!
Уже много раз перышко окуналось в чернильницу и высыхало. Пальцы стали фиолетовыми. Если судить по пальцам, то можно подумать, что он исписал целую тетрадку. Но на белом листе было только единственное слово: «Марина». Он смотрел в одну точку. Видел Марину в коричневом платье с фартуком, в серой меховой шубке, в платье без рукавов и воротника. Марина смотрела на него, и ее глаза спрашивали: «Ну что же ты не пишешь? Ты же обещал!»
