— О-бой! Сто чертей вдогонку, штоб тя разодрали! — Самагир немного успокоился и стал рассуждать: ушел с капканом… Это произошло вчера вечером. Верно, как раз перед вечером сыпала пороша. Не должен бы утянуть далеко.
Осип пошел по соболиному следу по направлению мрачной пещеры, которую называли Чумом Покойников.
«А самец-то могутной, с капканом на лапе, а прет и прет без роздыху», — думает Самагир.
Соболь пересек свежую стежку и запустил в россыпь, у самого Чума Покойников. Осип стал проверять запуск. Чтоб удостовериться, что соболь находится здесь, нужно было охватить местность вокруг россыпи. Обойдя с боков, охотник вошел в пещеру и испуганно попятился. Перед ним кроваво краснели наспех разбросанные части свежей изюбрятины, а в углу возвышалась целая груда звериного мяса.
— О-бой! Пошто столько зверя сгубили?! — невольно воскликнул эвенк. Он понимал, что если мясо в казну сдавать, значит, не было б надобности прятать в пещере. Было очевидно, что били для себя. Шибко жадные люди, шибко худые люди.
Самагир решил съездить в контору и вызвать охотоведа. Присмотревшись, увидел рядом со свежим звериным мясом белые кости. В упор на Осипа смотрел пустыми глазницами человеческий череп и будто силился что-то сказать таежнику. Эвенку стало не по себе. Темно-медное лицо Самагира еще больше сморщилось, он поспешно закрыл глаза, забормотал заклинания против злых духов, охраняющих сон покойников, и, запинаясь о камни, поспешил из страшной пещеры.
Жадно глотнув воздуха, Осип торопливо запалил свою трубку. Вот какие люди появились за ущельем Семи Волков, прячут мясо в Чуме Покойников… Сгубили столько зверя. «Нет, тут охотоведа мало, надо заявить в милицию», — решил он.
Чуть в сторонке из-под снега торчит углом камень. Отсюда в сторону кедровника тянутся неровные следы.
— Ушел!.. Упустил соболя, старый слепой ушкан, — бранит себя эвенк.
Не успел шагу ступить, как над головой грохнул гром. Взглянул вверх, а оттуда с клыкастого утеса несется на него снежная глыба. «Отбежать!» — пронеслось в сознании, но не успел шагу шагнуть, чем-то ударило в голову, из глаз посыпались искры, тело обожгло острой болью.
«Вот и тропа к предкам», — подумал Осип, а потом вес оборвалось, упала тьма.
Иннокентий сложил на сани мясо, закрыл брезентом, сверху набросал несколько охапок сена и туго притянул веревкой.
— Буин, съездим вдвоем. У Кукана, так и знай, сани будут опрокидываться, замучаюсь.
— Э, паря, мне некогда, возьми Андрейку.
