Изобэл. Справедливость?
Джейн. Именно так. Джейкоб должен добиться, чтобы человек, создавший эти картины, — кем бы он ни оказался — получил в конечном счете заслуженное признание. Не так ли, Джейкоб?
Джейкоб. Да, дорогая.
Изобэл. Вот если бы отец Фланаган был здесь…
Джейн. Не думаю, чтобы он мог чем-нибудь помочь.
Изобэл. Я знаю, ты его не любишь, Джейн, но поверь мне, он замечательный человек, почти святой.
Джейн. Кто нам действительно сейчас необходим — так это ясновидящий!
Колин. На сей раз я согласен с Джейн.
Изобэл(с упреком). О, Колин!
Колин. Даже добрый старый мистер Флинт был бы нам куда более полезен, чем отец Фланаган. Он хоть и не ясновидящий, но зато опытный юрист.
Изобэл. Добрый старый мистер Флинт хотел ехать с нами, но не мог оставить свою жену.
Джейн. Не похож он на папу.
Изобэл. Как тебе не стыдно, Джейн?
Памела. Почему нам не позвонить доброму старому мистеру Флинту и не рассказать ему все как есть?
Джейкоб(с убийственным хладнокровием). Я вам объясню, почему мы не можем звонить доброму старому мистеру Флинту, или отцу Фланагану, или папе римскому. Не можем потому, что все мы решили не сообщать о случившемся ни одной живой душе.
Колин. Мама еще не дала согласия.
Джейкоб. Вы должны согласиться, Изобэл… Умоляю вас. Если узнает мистер Флинт, то сразу же узнают и его коллеги, а если будут знать его коллеги, то это станет известно их женам, и мы не успеем оглянуться, как наш секрет попадет в печать.
Изобэл. Странное у вас представление о порядочности английских агдвокатов.
Джейкоб. У меня совершенно точное представление о том, насколько люди способны держать язык за зубами.
Колин. От всех этих рассуждений мало толку. Почему мы не идем в отель?
Входит Себастьян.
Себастьян(Джейкобу). Вы звонили, сэр?
Джейкоб. Нет.
Себастьян. Как странно. Могу поклясться, что слышал звонок. Вероятно, это звонил велосипедист на улице. Могу я быть чем-нибудь полезен?
Джейн. Да, Себастьян, очень.
Себастьян. Всегда к вашим услугам, мисс.
Колин. О боже! Опять начинается!
Джейн. Вы тут упомянули, что подлинность письма моего отца была засвидетельствована Мари-Селест и каким-то старшим официантом.
Себастьян. Да, Жюлем Месонье, улица Перпиньян, 80 бис.
Джейн. Он говорит по-английски?
Себастьян. О нет. Хотя в период освобождения Франции он, вероятно, усвоил несколько американских фраз, вроде — «О’кэй» и «Дайте мне чашку кофе».
Джейн. Он не читал письма? Они оба его не читали?
Себастьян. Нет, они только подписались как свидетели.
