Холодная зима грядет, как старец древний,
Все, что живет в миру, оставило дела
И терпеливо ждет весеннего тепла.
К закату год спешит, и умиранье зримо:
Я вижу молодость — она проходит мимо.
Я на тебя гляжу, тебя не узнаю:
Печать годов легла на красоту твою.
Назавтра канет в ночь все, что сияло ныне.
Подобна молодость бушующей стремнине,
Подобна дереву, что свергнуто с холма,
Подобна вымыслу смятенного ума, —
От радостей земли, от всех ночей веселых
Останется одна печаль утрат тяжелых,
Хоть в этот грустный час, о прошлом говоря,
Мы утешаемся, что жизнь прошла не зря.
Все то, чего вокруг достигнуть можем взором,
Нам говорит, что день страданья будет скорым.
В миниатюре Бог изобразил для нас
Те беды, что на мир падут в последний час.
Цветы, листва, трава — все, чем цветет природа,
Суть книги для людей, уроки для народа.
Одежд лишенная, грядет в поля зима,
И мнится нам тогда, что это смерть сама.
Все, что ласкало взор людской в разгаре мая, —
Все ветр сметет, с полей зеленый плат снимая,
Раздев пустынные поляны и леса,
Скелетом сделав куст, столбами — древеса,
Светило, яркий зрак, лазури горней житель,
Цветов и трав земных родитель и блюститель,
Стремится к западу и, падая во тьму,
Напоминает нам, что выйдет срок всему.
Сонливость на людей находит, как зараза,
По девяти часов едва пройдет два раза,
И человек уже — чурбан, кирпич, бревно,
Которому сопеть до утра суждено.
Тяжелой глыбою почиет он на ложе,
Не внемлет жизни взор, и слух не внемлет тоже,
Ни шевеленья нет в безмолвии ночном, —
Так есть ли разница меж гибелью и сном?
Дряхлеет стар и млад, и дальний, и соседний,
Все вещи рушатся, от первой до последней,
Все меркнет, падает — и в этом скрыта весть:
Однажды кончится все то, что в мире есть.
Распад содержится во всех предметах сущих —
В дворцах и крепостях, и в городах цветущих;
К основам всех основ, к опорам всех держав,
Зри, смертный: смерь грядет, пятою их поправ.
Да не войдешь в соблазн и да иных не вводишь:
Единожды явясь — единожды уходишь.
