Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики - Луи Арагон, Иннокентий Федорович Анненский

Какой мне прок бежать от боли,

От смерти убегать, скорбя,

Коль не уйти мне от себя?

В одном я твердо убежден,

И это здравое сужденье:

Ни в чем не знает утоленья

Тот, кто на этот свет рожден.

И я, родясь, тем осужден

Жить средь опасностей, скорбя,

Бежать невластный от себя.

Когда бы не был я собой,

Тогда не знал бы ни мучений,

Ни слитых с ними наслаждений

И был бы я не я — другой.

Лишь два пути передо мной:

Иль жить, ликуя и скорбя,

Иль прозябать, предав себя.

Воспоминанья горькие, вы снова

Врываетесь в мой опустелый дом.

Я так придавлен, так опутан злом,

Что не надеюсь и не жду иного.

Мне видеть гибель всех надежд не ново,

И, сотни раз обманутый во всем,

Я с примиренным сердцем и умом

Терплю вторженье образов былого.

Терплю и цепи горестной судьбы,

Но пусть в несчастьях век мой горький прожит,

Я милосердья от нее не жду.

Нет больше сил для жизни и борьбы,

Так пусть паду — падением, быть может,

Я от себя страданье отведу.

Меняются и время, и мечты;

Меняются, как время, представленья.

Изменчивы под солнцем все явленья,

И мир всечасно видишь новым ты.

Во всем и всюду новые черты,

Но для надежды нет осуществленья.

От счастья остаются сожаленья,

От горя — только чувство пустоты.

Уйдет зима, уйдут снега и холод,

И мир весной, как прежде, станет молод,

Но есть закон: все обратится в тлен.

Само веселье слез не уничтожит,

И страшно то, что час пробьет, быть может,

Когда не станет в мире перемен.

Зачем Надежда лжет мне, как всегда,

Зачем Судьба скликает беды снова?

Не может быть возврата для былого,

И вспять не обращаются года.

Так пусть идут, проходят без следа

Свидетелями жребия людского,

Один всегда отличен от другого.

Но и с мечтой не сходен никогда.

Что так любил я, с чем душа сроднилась,

Все стало чуждым, все переменилось,

Я постарел, утратил к жизни вкус.

Меня Судьба замкнула в круг проклятый,