– Слугам можно, – предупредил вопрос Амир, провожая старца задумчивым взглядом. – Слушай, а этому уважаемому отцу не положен достойный его возраста покой?
Князь вгляделся в сутулую спину, задаваясь тем же вопросом – в конце концов, клан вовсе не бедствовал и мог обеспечить верных людей в старости, – а затем наконец отыскал в своей памяти ответ на необычный вопрос:
– Его еще дед мой сюда поставил, с правом служить, пока сам не захочет уйти. Наверное, не хочет.
– Или боится. Отправил бы его на пенсию, показал бы, что там хорошо, а? Смотреть больно.
– Амир, его сюда поставил дед, – повернувшись к нему, как маленькому объяснил его друг. – В день, когда я начну изменять решения деда, он восстанет от мертвых и отвесит мне по шее. И тебе тоже.
– Мне-то за что?
– За то, что не отговорил, – терпеливо пояснил князь, переступил с ноги на ногу и резко выдал во всю мощь легких: – Я что, должен с пустыми руками к дочери идти?
Мигом нашелся огромный плюшевый медведь и коробка конфет.
Господин только головой покачал от такой нерасторопности – казалось бы, выглядывают со всех сторон умные и любопытные глаза тех, кто должен бы угадывать мысли хозяев… Или он настолько привык к прислуге главного дворца?
– Ни пуха, – сочувственно прозвучало со спины.
– Сам такой, – огрызнулся князь, с некоторым сомнением вступая на мягкий ковер женской половины.
Комната юной диверсантки находилась в дополнительном коридоре от главной ветви, за деревянной массивной дверью. Распахнув створку, вперед, прикрывая грудь князя, проник медведь, а за ним уже он сам, осторожно высматривая дочку в огромном зале-комнате.
– Привет.
В многоцветии тренажеров у дальней стены, в розовых красках постельной группы справа легко выделялся пятачок в самом центре, между длинными солнечными полосами от окон. В тенечке, на завале подушек, устроилась с ноутбуком, спиной к нему, виновница, выражая желтым цветом бантов равнодушие к гостю. Князь хотел было возмутиться и одернуть такую непочтительность голосом, но не смог. Стоял, привалившись к стене, и глупо улыбался, глядя на сосредоточенные действия своей кровинки. Почему самые непослушные дети – самые любимые? Или дело в том, что в этот раз все случилось по любви, а не по велению серых от старости бумаг? Или давит на него вина, за мать и сына…
Князь тихонько подошел к Ксении и тихонько присел рядом, заглядывая через плечо девочки на экран со сводкой государственного информагентства.
– Привет, – произнесла дочка, не поворачиваясь. – Почему людям нравится ложь?
