— Анри! Фрэнчи! Маленький француз! Ответьте мне!
У него текла кровь из носа. Пат испугалась, бросилась в ванную комнату, протерла ему лицо и поднесла к носу нюхательную соль. Огромный кровоподтек синел на подбородке побежденного.
— Анри! Анри, маленький! Отвечайте!
Мало-помалу этот умоляющий голос пробился к Анри через туман. Чтобы услышать его еще — такой мягкий, такой искренний, — он инстинктивно не открывал глаза.
— Анри… Мой маленький… Мой дорогой, ответь мне, ответь мне.
На его губу упала слезинка.
Он знал, что эта слезинка стоит всех земных поцелуев, и решился открыть один глаз; она улыбнулась улыбкой, способной воскресить мертвых, и он воскрес. «Где он?» — хотел смело вскричать Анри. При первом же слове онемевшая челюсть заставила его издать не очень-то воинственный крик «уй, уй, уй!»
Она легко прикоснулась губами к его губам, чтобы быстрее оживить его.
Анри сел на ковре, испытывая одновременно счастье от этой нежности и стыд оттого, что был побежден нокаутом, вызвавшим эту ласку.
— Мне жаль, Пат, — проговорил он.
По-прежнему стоя около него на коленях, она погладила его волосы:
— Ваш английский очень хорош. Не нужно… жалеть. Вы были великолепны.
Он скорчил гримасу.
— Да? Вы находите?
— Да! Питер хорошо знает бокс.
— Я это видел. Знаете, я бы победил его как того негра. Мне не хватило времени.
Растроганная, она утешила его:
— Он не может всегда побеждать, Питер не может всегда побеждать. В Англии я устрою ему бокс!
Он испустил крик ревности, который рассмешил Пат:
— С кем?
— С приятелем.
— С каким?
— Я не знаю, Анри. Я сама не знаю, что говорю.
И, чтобы успокоить его, она поцеловала его уже более долгим поцелуем.
Он поднялся, ноги у него подкашивались под потоком падающих звезд. Пат заметила это, по-матерински уложила его на кровать и, несмотря на протесты, сняла с него ботинки. Он поблагодарил ангелов за то, что женился на аккуратной женщине: на его носках не было дырок. Анри расслабился, глаза закрылись и внезапно, за две секунды, он заснул.
Пат долго сидела рядом, внимательно рассматривая это обыкновенное лицо обыкновенного человека. И сама эта обыкновенность в ее глазах добавляла ему роста, красоты. Потому что этот человек любил ее уже неделю и всю неделю думал только о ней, жил только для нее. По крайней мере в этом Пат была уверена, тогда как в своих собственных чувствах она колебалась то в одну, то в другую сторону. Люди бывают любимы не потому, что сами любят. Это зависит от способностей. Не нужно бояться ни единой возможности полюбить. Они, эти возможности, никогда не вернутся к вам — пошли ли вы на открытый риск, вступили ли вы в честную игру с огнем, с дьяволом, сказали ли: «Любить? Я на это способен, так же как способен радоваться и страдать».
