Я посмотрел на него и хотел было зашвырнуть в кусты, но тут из-за кустов появился Кощей. Только его мне не хватало! Но, если честно, я обрадовался бывшему боксёру.
– Здорово! – поприветствовал он меня. – Ты куда?
В горле у меня стоял ком, и я не смог ответить.
– Ты чё? – хмыкнул Кощей. – Язык проглотил?
Я мотнул головой, а Кощей вдруг спросил:
– Вань, ты чего? Кто тебя обидел? – так спросил, словно он мне старший брат.
Я махнул рукой, мол, не смогу всего объяснить.
– Может, на речку? – Лёха заглянул мне в глаза: – Ты чего, братишка?
Я не отвечал. Вот если бы сейчас пошёл разговор о каких-нибудь моржах или перепёлках, я бы разговорился, не задумываясь.
– Слушай! – судя по всему, Кощея осенила удачная мысль. – Пошли к Нельке! Отпросим её у бати, у Эрнесто! Махнём на Синее! У меня там лодка! Порыбачим, а?!
Я улыбнулся Кощею. А он мне.
Если бы кто-нибудь из школы увидел нас в этот момент вместе, не поверил бы собственным глазам. Да я бы и сам удивился.
– Ну чего? Лады? – не отставал Кощей. – А то вообще можем по мороженому! Прикинь? Дед расщедрился! Отвалил мне полтинник. У меня ж сегодня день рождения.
– Чего ж ты молчал? – сказал я. – У меня и подарка нет…
Лёха ничего не ответил, сплюнул и спросил:
– А чё ты, зеркало матери купил? Или кому?
Я и забыл про него!
– Да так, – сказал я. – Вроде как волшебное. Изобрёл, а оно не сработало…
– Как это – волшебное? – не поверил Лёха.
– Говорящее, – объяснил я. – Надо его попросить: «Свет мой, зеркальце! Скажи да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?!»
– Ты, конечно, спору нет! – выкрикнуло зеркальце. – Ты, царица, всех милее, всех румяней и белее!
– Ну ты даёшь! – поразился Лёха. – А говоришь, не сработало!
Я повертел зеркальце в руках и вздохнул. И мы пошли к Нельке.
