Он улыбнулся:
– Надеюсь, ты мне не завидуешь?
– Я особо не интересуюсь оружием. – Она сделала шаг ближе и ощутила аромат его парфюма. Мгновенно всплыли чувственные воспоминания о раздевалке, и в голосе Карли появилась хрипотца. – Но ты должен научить меня, как обращаться с твоим.
Он застыл на месте, но в его глазах вспыхнул огонь.
– Это можно организовать. – Его голос понизился, и в нем были слышны мощное желание и недоверие. – А твой энтузиазм будет мнимый? Или настоящий?
Он явно не понимал мотивов ее поведения в раздевалке. Но правда была слишком мучительная. Что она должна была сказать? Что, кроме него, никто и никогда не приходил ей на помощь? Что она была принцессой, заточенной в замке, но ни один рыцарь в сияющих доспехах не пытался рискнуть хоть чем-то – не говоря уже о жизни, – чтобы вызволить ее оттуда? Ее восхищение жестом Хантера было настолько огромным, что выглядело жалким. Почти убогим.
– Ты сомневаешься в моей искренности?
– Возможно.
Она уперлась рукой в бедро.
– Мои стоны показались тебе недостаточно натуральными? Или, может, вздохи?
– Вздохи и стоны были настоящими. – Он колебался. – Я не уверен только в крике в самом конце.
Крик был самым что ни на есть реальным. Она не отвела взгляда.
– Я раздавлена тем, что ты сомневаешься в моей страсти.
Хантер пристально посмотрел ей в глаза. Когда он вновь заговорил, в его голосе было подозрение и разочарование.
– Я не сомневаюсь в твоей страсти к работе.
Шокированная этой инсинуацией, Карли почти слышала, как слова со скрипом деформируются и проседают под собственным весом.
– Прежде чем мы продолжим этот разговор, я думаю, не помешает небольшая пауза. Я принесу нам еще шампанского, – сказал он, взяв ее пустой бокал.
Карли проводила его глазами и тяжело выдохнула, сама не зная, что все это время задерживала дыхание. Но, не успев расслабиться, она услышала другой мужской голос у себя за спиной:
– Привет, котенок.
Когда она услышала свое детское прозвище, сердце ее оборвалось. Она на мгновение закрыла глаза, готовясь встретиться лицом к лицу с человеком, который сомневался в ней больше других.
Пока Карли собиралась с духом, чтобы повернуться к отцу, ей казалось, что ее желудок стянуло в тугой узел. Она боялась приговора, который отец вынесет ее карьере, решениям – и ее ошибке. Она привыкла к его неодобрительному тону в каждом комментарии. Не важно, как сильно она старалась, ее усилия никогда не были достаточно хороши. Но сейчас она взрослая. Она не нуждается в его похвалах. И уж точно не будет умолять его об одобрении.
