— Сукины дети! — завопил дон Гаэтано.
Сперанца, вскочив на ноги, поняла, что попала в глупое положение.
«Горезцы» побежали к выходу, но дон Гаэтано, шелестя развевающейся сутаной, уже бросился за ними.
Сперанца с минуту помедлила; потом ее охватил страшный гнев, и она тоже бросилась за мальчишками.
— Вот я им задам… — бормотал дон Гаэтано. — Наведу порядок.
— Приведите лучше в порядок ваши уши, — крикнула ему Сперанца, обогнав его и обернувшись на бегу. — Приведите в порядок ваши уши, это все из-за них.
— Приведи в порядок свою голову, сопля. Сорок лет людей исповедую и никогда еще такого не видел… Где же это слыхано — каяться в чужих грехах. Сумасшедший дом! Сумасшедший дом, да и только!
«Горезцы» замешкались на паперти возле ограды, остановившись позубоскалить.
Сперанца, как метеор, налетела на них, схватила их за шиворот и стукнула друг о друга стрижеными головами. Мальчишки закричали от боли. Но это было еще не все. Пользуясь их замешательством, она пустила в ход кулаки и ноги, и дон Гаэтано, стоя в дверях церкви, едва удерживался, чтобы не закричать:
— Так их, дай им еще!
Наконец, выбившись из сил, Сперанца оставила их в покое и, тяжело дыша, обернулась, собираясь схватиться с новым противником, но, к своему удивлению, увидела, что дон Гаэтано улыбается, поднося к носу понюшку табака.
— Все?
Сперанца не верила своим глазам.
— Ты с ними разделалась, правда? Теперь иди обратно.
— Не пойду.
— Что ты сказала? Сейчас же ступай в церковь!
— Не пойду.
— Я хочу дать тебе отпущение. Ну, живо!
Сперанца робко направилась в церковь. Дон Гаэтано положил ей руку на плечо, и они вместе подошли к исповедальне.
В тот день был праздник моряков, и в селение на украшенном флагами пароходе должен был прибыть епископ.
Все лодки в гавани были разубраны гирляндами цветов, а команды одеты по-праздничному.
Вдоль мола в ожидании прелата с букетами в руках стояли дети, которым предстояло принять конфирмацию. Сперанца была в белом платье и белых чулках, с большим венком на голове, из-под которого, на плечи падала фата.
Когда пароход был уже вблизи гавани, зазвонили колокола, и дон Гаэтано, подталкивая вперед клирика, державшего, крест, поспешно прошел через толпу детей прямо в конец мола.
Все задвигались, расступаясь, чтобы дать дорогу священнику. Дети, стоявшие впереди, на самом краю мола, чтобы без помехи полюбоваться зрелищем, начали толкать друг друга, стараясь тут же встать на свои места.
