— Я думаю, ты хочешь поговорить о Хольме, — сказал Окесон.
— Хочу. Только нам пришлось его выпустить.
— Это меня не удивляет. Операция проведена в высшей степени неудачно.
— Об этом лучше поговорить с Бьорком, — сказал Валландер, — я не в курсе.
— А я через три недели ухожу в отпуск на полгода, — сказал Окесон.
— Я не забыл, — ответил Валландер. — Я буду по тебе скучать.
— Полгода пролетят быстро. Признаюсь, мне не терпится на некоторое время уйти. Мне нужно подумать.
— Кажется, ты хотел поучиться?
— Да. Но помимо этого еще и подумать о будущем. Оставаться ли до конца жизни государственным обвинителем? Или заняться чем-нибудь еще?
— Выучись на моряка и стань морским скитальцем.
Окесон энергично замотал головой:
— Нет, совсем не это. Но я подумываю о том, чтобы поработать за границей. В каких-нибудь проектах, где твои усилия могут действительно что-то изменить. Скажем, помогать строить систему правосудия там, где раньше ее не было. К примеру, в Чехословакии.
— Надеюсь, ты мне напишешь и расскажешь, — ответил Валландер. — Иногда я тоже думаю, продолжать ли мне заниматься этим делом до самой пенсии или еще чем-нибудь заняться.
Пицца была безвкусная. А вот Окесон уписывал свою кашу за обе щеки.
— Что за история с самолетом? — спросил Окесон.
Валландер рассказал ему, что знал.
— Странно, — отозвался он, когда Валландер закончил свой рассказ. — Может, наркотики?
— Ну да, наркотики, — подтвердил Валландер и пожалел, что не спросил у Хольма, нет ли у него легкого самолета. Если он смог себе позволить построить дом, то, может, и держать собственный самолет ему по средствам. Наркотики дают астрономический доход.
Они стояли у раковины и мыли за собой тарелки. Половину пиццы Валландер так и не доел. Развод отразился на его аппетите.
— Хольм — преступник, — сказал Валландер. — Рано или поздно мы его возьмем.
— Я не так уверен в этом, — ответил Окесон. — Но, разумеется, надеюсь, что ты прав.
В начале второго Валландер вернулся в свой кабинет и подумал, не позвонить ли Моне в Мальмё — их дочь Линда жила теперь с ней. С Линдой-то Валландер и хотел поговорить. В последний раз они разговаривали почти неделю назад. Линде было девятнадцать лет, и она еще не определилась в жизни. В последнее время она вернулась к мысли о том, чтоб заняться реставрацией мебели.
Однако вместо этого Валландер позвонил Мартинссону и попросил зайти. Они вместе прошлись по событиям сегодняшнего утра. Рапорт предстояло писать Мартинссону.
