. . . . .
Вчера я получил письмо от какой-то читательницы из Баку.
И в присутствии Маши сказал Элико:
– Получил письмо от твоей землячки.
– Какая моя землячка?
– Нет, Машина землячка, – вмешалась Маша-мама.
– А я и говорю – Машина.
– Нет, мамина! – запуталась Машка.
. . . . .
Все эти дни прихварывала, сидела на диете.
Сегодня с диеты снимаем. Утром, ласкаясь к матери, она спросила:
– Мамочка, ты мне дашь, что обещала?
– Что я тебе обещала?
– Ты дашь?
– Ну, дам. А что я тебе обещала?
– Маленький кусочек хлеба.
Изголодалась бедняга.
. . . . .
Нашла в песке гривенник и все утро носится, шумит вокруг этого клада. Строит планы, что она купит на эти сокровища:
– Тебе конфет, маме конфет, Маше конфет, тете Минзамал конфет…
14.09.59.
Спрашиваю:
– Ты сегодня гимнастикой занималась?
– Да, – говорит, – занималась.
И вдруг узнаю – не занималась. Огорчился, а потом понял, что так соврать для нее ничего не стоит, поскольку вся жизнь для нее – игра, то есть то же вранье.
Отучать ее сейчас от такой лжи трудно. Да и нужно ли? Добро бы не приучить к настоящей, сознательной, корыстной лжи!
. . . . .
После обеда была у меня. Я лежал с газетой, а она взгромоздилась в кресло у письменного стола и заявила:
– Я ляботаю.
Сидит, «пишет». Я уже не папа, а сын ее – Алеша. Я говорю:
– Мама, не закрывай дверь!
(Это я пародирую Машины вечерние возгласы, обращенные к маме или к тому, кто находится в это время в столовой.)
– Спи, Алеша!! – говорит она очень строго.
Я начинаю хныкать:
– Открой дверь!..
– Нет! Не открою. Я ее вот так!
Захлопнула воображаемую дверь, да еще: трык!
Я говорю:
– На ключ?!!
– Да, на ключ. Я ляботаю. Чернилами пишу. Не мешай мне. Скоро книгу тебе буду читать…
Внезапно взглядывает в окно.
– Папа! Папа тоже хочет ляботать.
Я говорю:
– Ну, пусти его.
(Между прочим, в такой игре-импровизации сюжет развивается как в сновидении: в нем если и есть логика, то своя, немного сумасшедшая.)
Машка вдруг замечает в углу на полу две портативные пишущие машинки.
– Это чейные чемоданы?
– Какие чемоданы? Где?
– Папин и твой?
Я говорю:
– Ну, написала рассказ? Читай, пожалуйста.
Она берет воображаемую рукопись, держит ее на двух ладошках, очень близко от своего носика, и – «читает». Бормочет что-то. Внезапно опускает рукопись, строго взглядывает на меня.
– Алеша, кто тебя трогает сзади? Тебя папа трогает сзади. У папы грязные ногти.
Потом говорит:
– Алешенька, посади меня, как ты сидел.
Каким-то чудом, как бывает тоже только в сновидениях, я понимаю, о чем она говорит: просит посадить ее так, как сидел я, когда читал недавно ей и маме свой рассказ… А сидел я в кресле, лицом к кровати.
