Сажаю автора лицом к читателю. Автор начинает читать:
– Одна деичка… ее звали Пусинька… один раз пошла в лесок…
Дальше начинается невнятное бормотанье, и у слушателя возникает грустное предположение: не таким ли невнятным бульканьем звучит и для Маши мое авторское чтение?!
Через две минуты заявляет:
– Я второй рассказ буду читать.
И вдруг бежит к окну и радостно вскрикивает:
– Папочка!!!
Я говорю:
– Давай его сюда!
Она подает мне – не очень бережно – маленького папу, я кладу его на кровать рядом с собой.
Она кричит:
– Еще папа!!!
Я беру второго папу.
– Еще!
– Третий папа. Четвертый папа…
Машка увлеклась. Папы летят как дрова или арбузы. Я не успеваю считать:
– Двадцатый папа… двадцать первый папа… двадцать второй папа…
Она кричит:
– А у меня еще сколько папочек!..
. . . . .
В десятом часу мама пошла провожать тетю Лялю. Машка еще не спала. Меня попросили покараулить ее. Я взял книгу, бумагу, вечное перо и сел в столовой за обеденный стол. Она попыталась было устроить небольшой цирк: вылезла из-под одеяла, встала, подошла к изножью, пыталась заглянуть в столовую и заговорить со мной. Я решительным образом заявил, что если она тотчас не ляжет, я закрою дверь и уйду.
Легла, только попросила:
– Покрой меня.
Я укрыл ее одеялом, поцеловал, вернулся в столовую и – жду. Знаю, что не выдержит, заговорит. Но – о чем?
– Алеша!
Я молчу.
– Алешенька!
– Ну, что?
– Ты помнишь, мы на улице потеряли листик?
– Какой листик?
– Листик на улице потеряли! Помнишь?
Я не помню, но огорчать ее не хочу. Говорю:
– Ну, помню. Ну и что?
– Мы потом пойдем и найдем этот листик?
– Хорошо, мамочка. Пойдем и найдем.
15.9.59.
Я сказал Маше, что видел индюшку, и она, захлебываясь, не договаривая, сообщила маме:
– Папа… папа… ин-дюш-ка…
А мама сострила:
– Папа – индюшка?
– Да нет! (Даже рукой взмахнула.) Папа видел индюшку!..
Неуместный смех, юмор не вовремя раздражают, вызывают досаду. Это не один раз я замечал.
. . . . .
А сама острит на каждом шагу, где только можно.
Обувается. Я пытаюсь объяснить ей, что такое правая и что такое левая сторона. Говорю:
– Какой рукой ты кушаешь – это правая.
Беспечно, почти не думая:
– Я ногой ем.
А может быть, и логика есть в этом ответе. Ведь речь шла о правой ноге, на которую надо было правильно надеть сандалик. Так при чем же тут правая рука?
. . . . .
Поздно вечером, кончив работу, предложил Машке пойти в магазин и купить арбуз.
– Настоящий?
– Да. Настоящий.
Ликование было резко пресечено мамой.
– Что? Куда?? Что вы задумали?! Фантазеры! В девятом часу!
