Принц выхватил из ножен шпагу, ее клинок угрожающе блеснул.
— Не хочешь ли ты сказать, что мой отец глуп?
Обезьяний Король спокойным шагом приблизился к принцу и сжал его запястье: глаза юноши слегка вытаращились, он негромко вскрикнул от боли и выронил шпагу.
— Ваш отец мертв, — ласковым голосом произнес Трипитака. — Он мертв уже три года, а тот, кто сидит на его троне, — самозванец. — Затем, обратясь к обезьяньему Королю, приказал: — Отпусти его.
Король разжал пальцы, и принц второй рукой стал массировать запястье, глядя на Трипитаку широко раскрытыми глазами.
— Что за глупости ты говоришь! Я всего лишь вчера виделся со своим отцом, и он был здоров и приветлив, как всегда!
— Вы виделись с чародеем, укравшим его облик, — отвечал Трипитака, а затем начал рассказывать принцу всю историю с самого начала. По мере того как Трипитака рассказывал, глаза принца становились шире и шире.
А когда Трипитака закончил рассказ, принц наклонил голову, опустил подбородок на грудь и потухшими глазами уставился в пол.
Наконец юноша поднял голову.
— Может, все так и есть, как ты рассказал, — промолвил он, — но я не могу поверить твоим словам безоглядно, хоть ты и святой человек. Чем ты можешь доказать все сказанное?
Трипитака молча сунул руку в складки своей одежды и извлек оттуда пластинку из белого нефрита.
С возгласом, идущим, казалось, из самого сердца, принц схватил пластинку.
— Мой отец никогда не расставался с ней! Как тебе удалось ее украсть? Когда? — Не дожидаясь ответа, он кинулся к дверям с криком: — Стража! Стража! Арестовать этих воров!
Свинтус сделал несколько быстрых шагов и, уставившись в лицо принца тяжелым взглядом, преградил ему дорогу к двери.
— Пожалуйста, не делайте этого, ваше высочество. Мы — не воры.
— Нет, вы — воры, воры, эта пластинка — наша семейная реликвия! — в неистовстве кричал принц, вытянув дрожащую руку в сторону Трипитаки. — Эта пластинка является собственностью королей Королевства Борона со времени основания династии! Мой отец получил ее от своего отца и передаст ее, когда наступит черед, мне!
Трипитака смотрел на принца, не произнося ни слова.
Принц дрожащей рукой гладил пластинку, не сводя при этом глаз с Трипитаки.
— Так ты и вправду не украл ее?
— Нет, не украл, — ответил Трипитака. — Призрак, о котором я вам рассказал, передал ее мне.
Принц был в смятении, но сохранял самообладание немалым усилием воли.
— Я не могу поверить тебе! Ты мог украсть пластинку у него из кармана, когда король проходил сквозь толпу! А может, он в порыве кратковременного безумства передал ее храму?
