— Нет спасения моему мальчику, — вздохнул сокрушенно Джим. — Нельзя ему выйти на улицу без того, чтобы не получить синяка...
На лбу Тома и в самом деле виднелась шишка с небольшой ссадиной.
— Он уже ушел, — со сдержанной радостью объявил Том, имея в виду сына Кэмби. — Пойдем, Чочой, поиграем на улице!
Мальчики вышли на улицу, быстро пробежали вдоль поселка, спустились в глубокий овраг и выбрались на противоположный его берег. Это было любимое место ребят; здесь они играли, никем не замечаемые.
— Том, лови меня! — закричал Чочой и побежал что было силы прочь от Тома.
Вдруг он споткнулся обо что-то черное и упал. Поднявшись, Чочой осмотрел предмет, о который споткнулся... Лицо его побледнело. Мальчик слегка попятился назад. Из-под снега торчали человеческие ноги в обледенелых торбазах.
Захохотавший было Том осекся:
— Человек, человек замерз!..
А Чочой смотрел широко раскрытыми от ужаса глазами на белую заплату на левом торбазе и не мог вымолвить ни слова. Он слишком хорошо знал эти торбаза.
Превозмогая ужас, Чочой медленно опустился на колени и, обхватив мертвые ноги отца, заголосил тонко, протяжно, как это делают обычно чукчи и эскимосы, оплакивая покойников.
Глаза Тома наполнились слезами. Он молча смотрел на своего друга и, не удержавшись, вдруг тоже заплакал, опускаясь на слег.
Необычный плач Чочоя услыхали в поселке. К месту происшествия потянулись люди. Пришла и Ринтынэ, поддерживаемая своим братом Гоомо. Узнав в погибшем мужа, она опустилась на землю и заголосила так же протяжно и заунывно, как и Чочой.
Люди стояли безмолвно, понурив головы.
Когда пришел мистер Кэмби, все немного расступились. Кэмби недовольно поморщился, закурил свою коротенькую трубку и сказал с досадой:
— Жаль, очень жаль! Погиб самый лучший пастух... — И, немного помолчав, добавил: — Скажите шаману Мэнгылю, пусть займется похоронами пастуха.
Люди постепенно разошлись.
Весть о несчастье вскоре облетела все дома и хижины поселка. Эскимосы и чукчи выходили на улицу, долго слушали заунывный плач овдовевшей Ринтынэ и осиротевшего Чочоя, тяжело вздыхали и вполголоса проклинали мистера Кэмби.
