На левом фланге мертвец в солдатском шлеме размахивал мечом. Движения были беспорядочными, бездумными. Лезвие ходило из стороны в сторону. Солдаты успешно защищались от этой слепой ярости щитами.
Маленький, размером с ребенка ворх сдирал с крыши черепицу и с визгом швырял вниз, в ряды обороняющихся людей.
Фарамор увидел блеск занесенного для удара меча и лицо солдата в брызгах крови. Время будто замедлилось. Звуки слились в единый гул. В воздухе сонно кружилась пыль. Лезвие меча плавно проплыло возле глаз Носителя Искры. В следующий миг время рвануло вперед со скоростью сорванной с тетивы стрелы: звуки обрели резкость. Топор Фарамора молниеносно описал дугу и с хрустом врезался в основание шеи солдата, разрубив кожаный доспех и смяв стальные пластины.
Носитель Искры выдернул топор и бросился на молодого воина, который прикрывался щитом. Рядом пролетела арбалетная стрела — как пчела прожужжала.
На правом фланге солдат, в которого вселился демон, вогнал меч в горло своему сослуживцу, но и сам получил удар топором в спину.
В глазах Фарамора блестела холодная сила. Мощным ударом он выбил щит из рук воина. Справа несколько ворхов с ревом набросились на мужчину, который отчаянно размахивал дубиной. Фарамор обрушил топор на голову солдата, с резким скрежетом смяв шлем и проломив череп несчастного.
Хет чувствовал, что тело воина, в которого он вселился, теряет силу. Демон зыркнул красными, как раскаленное железо глазами по сторонам и нашел нового носителя — солдата яростно орудовавшего булавой с шипами. Демон вышел из раненного тела и вселился в тело солдата.
Место битвы снова начало заволакивать дымом и пылью. С другой стороны улицы дюжина ворхов сгоняла обезумевших от страха и уже не пытающихся сопротивляться людей в широкие ворота хлева.
«Приговаривается…»
Фарамор вогнал топор в живот солдата, выдернул, сделал замах и…
«…к смерти!»
… лезвие врезалось в лицо крепкого старика.
Воин с красными глазами Хета размахивал булавой. Мертвецы напирали с неумолимой силой. В пелене дыма мелькали ощеренные пасти, искаженные яростью и страхом лица. Количество защитников деревни стремительно уменьшалось. Тех, у кого больше не оставалось сил и мужества сопротивляться, хватали ворхи и тащили хлев. Воинственные крики полностью поглотили вопли боли и мольбы о пощаде. Мощный порыв ветра снова разогнал дым.
Ярость Фарамора стихала. Искра была удовлетворена. Он сделал глубокий вдох, ощутив в дымном и пыльном воздухе запах крови. Это была хорошая битва, она стоила того, чтобы рисковать.
