– Что будете пить, сэр? – спросил официант. Тут я впервые заметил карту вин на столе перед собой, и, не желая показаться таким невежественным, каким на самом деле был, я целую минуту его просматривал. Потом я поднял глаза на Джейн, прося помощи, но юна лишь пожала плечами и отвернулась, и я ткнул в одно из вин в середине списка.
– Очень хорошо, сэр.
Через пару минут принесли вино и первое блюдо – нечто вроде копченого лосося. В мой бокал упала капля вина, и я ее попробовал, как показывали в фильмах, потом кивнул официанту. Вино полилось в бокалы. И нас оставили одних.
Я посмотрел через стол на Джейн. Впервые больше чем за неделю мы ели вместе. Для этого были вполне уважительные причины: ей надо было навестить мать, мне – отвезти автомобиль к «Зирсу» на проверку тормозов, ей – позаниматься в библиотеке, но на самом деле мы просто избегали друг друга. Теперь, глядя на нее, я не знал, что ей сказать. Любая попытка начать разговор будет именно этим – неуклюжим поиском темы. Та общность, которая была между нами раньше, та естественность, которая была в наших отношениях, исчезли. До меня дошло, что я становился для нее таким же чужим, как для всех остальных.
Джейн оглядела зал.
– Действительно приятное место, – сказала она.
– Да, – согласился я. – Действительно приятное.
Ничего другого я не мог придумать, только повторить ее слова.
Сервис был великолепен. К нашему столу, очевидно, был прикреплен виртуальный взвод официантов, но они не нависали над нами, не создавали неловкости. Когда кончалась одна перемена, официант молча и умело уносил посуду, заменяя ее следующим блюдом.
Заканчивая салат, Джейн допила бокал, и я налил ей второй.
– Я тебе рассказывала про мамочку Бобби Тетертона? – спросила она.
Я покачал головой, и она стала мне излагать историю конфликта с чересчур заботливой мамашей, который произошел сегодня у них в детском саду.
Я слушал и думал, что, быть может, ничего страшного не происходит на самом деле. Может быть, я все это вообразил. Джейн вела себя так, будто все было нормально, все хороню. Может быть, я только вообразил пролегшую между нами трещину. Нет.
Что-то все же случилось. Что-то между нами встало. Мы всегда делились своими проблемами, всегда обсуждали все наши трудности в колледже или на работе. Я не был знаком с ее коллегами по детскому саду, но она их мне представила, как живых, я знал их по имени, и мне было небезразлично, что делается у нее на работе.
