Господство - Бентли Литтл

Это были девочки!

Они все были девочками. Все, черт возьми, до единой.

Он стоял наверху, в самом начале лестницы, и смотрел вниз, в тускло освещенный подвал. А там все кишело новорожденными. Жалобно пища, они шевелились в кровавой, грязной, протухшей воде. Прикованные к стене матери лежали, вяло свесив головы. Они были полумертвые, их голые тела были испачканы кровью и выделениями после родов, меж раскинутых ног все еще торчали тронутые гнилью пуповины.

Он перескакивал глазами с одного новорожденного на другого в надежде увидеть пенис, но не заметил ни одного, только маленькие безволосые расселинки.

Мать была права. Он не мужчина.

Он заплакал. Он не мог справиться с этим. Горячие слезы стыда хлынули из глаз, устремились вниз по щекам, и он испытал еще большее унижение. Он громко всхлипнул, и одна из женщин изумленно вскинула глаза. Он разглядел ее сквозь пелену слез. Сознает ли она, что происходит? Впрочем, какая разница — сознает, не сознает. Это его вовсе не заботило.

— Вы, вы во всем виноваты! — визгливо закричал он, обращаясь к ней и к остальным.

Одна из женщин застонала и несвязно что-то пробормотала.

Все еще плача, он вернулся в кухню, открыл дверцу шкафа под раковиной и распутал шланг. Затем пустил воду на полную силу и потащил шланг по полу назад к двери подвала, где швырнул голову этой изрыгающей воду змеи вниз, на лестницу.

Он зальет подвал водой и утопит их всех.

Вода била мощной струей, лилась по ступенькам, устремляясь к лужам грязи там, внизу. Услышав журчание воды, три женщины предприняли слабые попытки поднять свои безвольно болтающиеся головы, видимо, в ожидании ежедневной экзекуции, но поскольку за этим ничего не последовало, их головы снова поникли, а шейные и ручные кандалы издали слабый звон.

Он смотрел, как медленно поднимается уровень воды в подвале, и слезы его тем временем как-то сами собой иссякли. Он вытер глаза. Два, а возможно, и три часа потребуется, чтобы вода в подвале поднялась выше их голов, и тогда они все захлебнутся. Он вернется потом, когда все будет кончено. Осушит подвал и уберет тела.

Он прошел на кухню, закрыл дверь, постоял в нерешительности некоторое время, прежде чем направиться дальше в темноту, в узкий коридор, в глубину дома. С улицы до него доносились шум проезжающих автомобилей и громкие крики играющих детей. Он задержался на несколько минут у окна, глядя на газон внизу, и только сейчас осознал, что стоит на том самом месте, где имела обыкновение стоять мать, когда подглядывала за соседями.