— Ах, это вы, Антонина Кирилловна!.. — он недоумевающе, растерянно посмотрел сначала на нее, потом строго, начальственным взглядом на Константинова. — Что случилось?
— Ничего особенного, Владимир Павлович, — ответила Тоня. — Просто мне рассказали очень смешную историю...
— А-нек-дотами занимаетесь? — перебил Невиномысский и в упор поглядел на солдата.
— Никак нет, товарищ младший лейтенант, — французским языком. — Бонжур, же сюи вотр тант. Прене вотр пляс, ассейе ву. Алён, занфан, де ля патри... — выпалил он.
Тоня не выдержала и снова рассмеялась.
Юное и без того румяное лицо Невиномысского покраснело, он подумал, что в непонятных словах заключалось что-то обидное, и растерянно, так что Тоне стало жалко младшего лейтенанта, посмотрел на нее.
— Что он сказал? Что-нибудь про меня?
— Что вы, Владимир Павлович! Просто набор фраз: «Здравствуйте, я ваша тетя... Садитесь, пожалуйста... Вперед, ребята, за отечество».
— Безобразие! — возмутился младший лейтенант. Он хотел тут же назначить Константинову еще один наряд вне очереди, но Тоня опередила его.
— Владимир Павлович, тут я виновата, меня и наказывайте.
— Ну что вы, Антонина Кирилловна, как я могу вас наказывать, придумаете ж такое!
Невиномысский вдруг успокоился и уже без раздражения посмотрел на солдата.
— Спички есть?!.. Ах да, ты же не куришь.
...Вечером Тоня завела с мужем разговор о Константинове.
— Тут у вас есть один солдат, Константинов, в иняз готовится. Ты не будешь против, если я с ним позанимаюсь французским?
Бочкарев пожал плечами.
— Если тебе так хочется...
— Хочется, Вася. Иначе я забуду все, чему училась, — добавила она, словно оправдываясь.
— Имей в виду, что у солдат очень мало свободного времени.
— Я знаю... — Тоня подняла на мужа вопрошающие глаза. — Может быть, тебе не хочется, чтобы я с ним занималась? Или это противоречит уставу?
— Нет, нет! — Бочкарев рассмеялся. — Не противоречит и я всецело за! — сказал он нарочито весело. — Занимайся и учи уму-разуму этого Константинова. Кстати, он самый недисциплинированный солдат на заставе.
— Ну, у меня-то он не будет нарушать дисциплину! — задорно сказала Тоня и перевела разговор на другое.
Бочкарев в душе не хотел, чтобы его жена занималась с солдатом, тем более, что Константинов не отличался безобразием, был довольно смышлен, за словом в карман не лез, за что ему частенько и попадало от начальства. «Вот возьмет да и очарует мою Тоню...» — усмехнулся Бочкарев, но тут же отогнал от себя эту мысль, решив, что жене надо верить, даже если она молода и нравится другим. «Пускай позабавится», — согласился он, однако, придя в канцелярию и дождавшись, когда оттуда ушел Невиномысский, достал из сейфа личное дело рядового Петра Спиридоновича Константинова. «Сотрудник районной газеты... Из служащих... Отец учитель, мать инженер... Комсомолец... Не привлекался... Не избирался... Правительственных наград не имеет».
