Он нажал кнопку звонка, чтобы вызвать дежурного по заставе.
— Константинов выспался? — спросил Бочкарев.
— Так точно, товарищ старший лейтенант.
— Пусть зайдет.
Константинов, войдя в канцелярию, начал было обычное: «Товарищ старший лейтенант, по вашему приказанию...», — но Бочкарев прервал его.
— Садитесь, Константинов... Мне сказали, что после увольнения вы собираетесь поступать в институт иностранных языков.
— Так точно, товарищ старший лейтенант.
— Что ж, похвально, — Бочкарев чуть помедлил. — И вам нужна для этого посторонняя помощь?
— Могу обойтись и без посторонней помощи... если это вам неприятно, — ответил Константинов с вызовом.
Бочкарев смутился.
— Почему же? Если вам трудно самому, Антонина Кирилловна готова позаниматься с вами.
— Спасибо, товарищ старший лейтенант. Разрешите идти?
Когда Константинов вышел, Бочкарев еще раз заглянул в его анкету: Петр Константинов и Тоня Покладок оказались одногодками, обоим было по двадцать два.
Домой начальник заставы пришел поздно, но Тоня еще читала. Он взглянул, что за книга, и прочел на обложке написанную латинскими буквами фамилию автора — Доде.
— Как хорошо, что ты пришел! — Тоня вскочила с места и чмокнула мужа в щеку. — Ой, ты уже колючий. Всегда к вечеру ты колючий...
— Теперь я буду бриться два раза в день...
— Нет, не надо... Слушай, Вася, хочешь, я тебя буду учить французскому языку?
Тоня привезла с собой несколько французских книг, несколько газет «Юманите» и «Юманите диманш» и даже самоучитель французского языка, изданный невероятно давно — однако, был хорош, и по нему при желании можно было научиться читать и писать.
— Хочешь? — повторила Тоня, глядя на мужа.
— Где уж нам уж... — отшутился Бочкарев и устало опустился на стул.
— Ну и зря! Ты знаешь, как здорово прочитать в подлиннике Гюго или Мюссе?
— Да, да конечно... Что за книга у тебя? — поинтересовался Бочкарев.
— «Тартарен из Тараскона» Альфонса Доде. Ты читал?
Бочкарев смущенно посмотрел на жену.
— Нет... Да и где на заставе достанешь?
— У вас в ленинской комнате. В шкафу.
— Да? — Бочкарев вяло удивился. — Тогда обязательно прочту. Ради тебя.
— И себя тоже, Вася, — она подошла к мужу и запустила пальцы в его начавшие редеть волосы. — Нет, мне определенно стоит заняться повышением твоего общеобразовательного уровня. И займусь, честное пионерское!
Тоня уже давно заснула — Бочкарев слышал ее ровное дыхание рядом с собой, — а ему не спалось. Почему-то он думал о том, что никогда не читал Мюссе ни в русском переводе, ни тем более в оригинале, что даже толком не знает, кто этот Мюссе — поэт или писатель, а может, и Вовсе драматург; что имеет смутное представление о Доде, о том самом «Тартарене из Тараскона», которого Тоня читала по-французски; что в юности читал мало — было не до чтения в войну, в оккупацию... К ним на постой тогда определили двух немецких офицеров, которые очень любили сидеть у горящей грубки, вырывать листы из отцовских книг и бросать их в огонь. Отец так и не вернулся с войны, а он, Вася, пошел на завод и вечернюю школу заканчивал уже слесарем четвертого разряда... «Может быть, и впрямь заняться французским?» — подумал Бочкарев, хотел было даже разбудить по этому поводу Тоню, но понял, что заниматься ни французским, ни математикой, короче — ничем, кроме своих неотложных заставских дел, он не сможет, повернулся лицом к стене и тревожно заснул.
