Не стоит верить прямоте
залитых светом магистралей...
Надежды наши и печали
бредут по кругу, в темноте.
Так, в путь отправившись с утра,
стремясь сквозь шторм к заветной цели,
назавтра видишь те же мели,
и берег - тот же, что вчера.
В ораниенбаумском парке,
по старым петровским дорожкам,
в ораниенбаумском парке -
запущенном, ветхом, заросшем,
где ветер листвою шевелит,
и дождичек серенький сеет,
где музыка глушит аллеи,
и хрипло визжат карусели.
где сердце упрямо не верит
приметам привычного круга
и призраки прежних мистерий
встречает, как давнего друга.
А ты - ты со мною, со мною,
твое бытие не оспоришь...
Ты там - за разбитой стеною,
ты там - где крапива по пояс.
Ты всей своей сутью - оттуда,
из царства мерцающей тени,
где сумрачно дремлют запруды
и время ползет на ступени.
Весь облик твой, ломкий и нежный,
оттуда - из чудного края,
где лижет залив побережье
и сосны на дюнах вздыхают.
Ты - в этой рябине неяркой,
ты - в том повороте аллеи...
и каждая лужица в парке
твое отраженье лелеет.
Выпьем за горе проклятых,
выпьем за руки безруких -
горькие вина утраты,
терпкие вина разлуки,
выпьем за боль и за неболь,
выпьем за дни и за ночи,
за одинокое небо,
за беззащитную почву,
выпьем за долгую зиму,
выпьем за краткое лето,
выпьем за наших любимых,
ждущих с другими рассвета -
найденные у двери,
брошенные под стены,
выпьем за вкус потери...
Где мы, обломки, где мы?
Когда проснешься, кажется тогда,
что след ее еще не умер в доме...
и нет уже ни силы, ни стыда,
и ты идешь и набираешь номер.
Забор звонков минуты городит,
тупая боль затеплилась у сердца...
А телефон настойчив и сердит -
вы с ним уже почти единоверцы.
Дядя дышит тяжело,
дядю выпить повело...
над разбитым Кенигсбергом
галки встали на крыло.
Бормотушная страда -
в доках пьянствует вода,
над разбитым Кенигсбергом
стонет галочья беда.
Ихних западных скорбей
от расейских голубей
над разбитым Кенигсбергом
не дождешься, хоть убей.
С моря тянет матерком...
скучно, вася, с дураком...
Заплевать могилу Канта
не дает горисполком.
Соленая ночь закипающих слез...
Соленая ночь закипающих слез,
прозрачного пота - горячей росы,
где топчется страсти угрюмый колосс,
и жалобным стоном слетают часы
с расслабленных губ...
и в распухших зрачках
качается тень, и плывет потолок,
и реки ладоней текут по вискам,
по холмам грудей и сплетению ног
в беспамятства омут...
и влажную ткань
подавленных вздохов жует тишина,
и шепотом жарким забита гортань...
