О, дайте мне яблок, налейте вина -
скорей, ибо я изнемог от любви...
Родится месяц и умрет,
а мы - все те же...
и каждый знает наперед:
весло и стрежень.
Теченью судеб вопреки
напружив жилы,
сжимать пружиною руки
реки пружину.
И, ослабев от мук пустых -
к чертям свободу! -
рулить в прибрежные кусты,
к стоячим водам.
А там, глядишь - водоворот
швырнет на стрежень...
Родится месяц и умрет,
а мы все те же.
И вновь весло качает борт,
волну муторит...
гребец прикованный гребет
навстречу морю.
А море, теплое, как мед,
обнимет нежно...
Родится месяц и умрет,
а мы - все те же.
Ты сложена из тысячи углов...
Ты сложена из тысячи углов,
Как солнце кубистических полотен,
Чей странный луч изломан и бесплотен,
И чувственен, как суть случайных слов.
Ну что еще сказать тебе? -
слова истерты...
слова о страсти и судьбе -
да ну их к черту!
Я лучше вспомню ноября
дождливый сумрак,
лимонный отсвет фонаря,
теней рисунок.
Рисунок скрещенных теней
оконной рамы
на потолке и на стене -
прямой и странный.
В кривом пространстве полусна,
в утробе ночи,
он был незыблем, как стена,
как циркуль точен.
Он был - как яви торжество
в хмельном провале...
И мы цеплялись за него
и - выплывали.
Ну что ты, как ты, чем ты жив?
Ну что ты, как ты, чем ты жив? -
Декабрь... Скоро осень...
Живу, тебя почти забыв,
да и забыть бы вовсе.
Зачем в дурмане суеты,
в спасительном запое
твое назойливое "ты"
маячит предо мною?
Руками тяжесть не поднять -
хотя бы и твоими...
Декабрь. И декабрь опять.
И осень между ними.
Ну что ж никак ты не умрешь?..
И за забитой дверцей
вздыхаешь, топчешься, живешь
и защемляешь сердце.
Определенность слова "никогда"
Определенность слова "никогда"
противна человеческой природе.
Но дни ползут, слагаются в года,
а корабли и люди не приходят -
изъяты прочь из ткани бытия,
погребены в разлуках, как в могилах,
и так велик объем кровавых ям,
что даже смерть заполнить их не в силах.
Но что нам смерть? - Могучи и хитры,
в глубоких норах и в холодных зимах
мы для себя творим эрзац-миры
и расселяем в них своих любимых.
Мы холим их, лелеем и пасем,
они ужасно на себя похожи
и, главное, послушны нам во всем -
ведь быть иначе в принципе не может.
Ну что, декабрь - опять поплыл...
Ну что, декабрь - опять поплыл,
размяк, заплакал?
Утратил разом грозный пыл -
Эх ты, вояка...
Недоуменный и смешной,
захлюпал носом,
вчера - богач с тугой мошной,
сегодня - босый.
Да разве ж мне тебя не жаль? -
Гляди вот - обнял...
И все же, брат, январь-февраль
